Дороги мои и ГАИ

Раиса
ЧЕРНОУСИКОВА

Из Саянска
выехали рано утром. За рулем
"пазика" сидел давнишний друг
Сашок — водитель с тридцатилетним
стажем. Дорогу до Иркутска он знал
как свои пять пальцев и мог
бесконечно рассказывать истории
всех подъемов, осенних гололедов и
неожиданных туманов.

Из-за моего
милицейского присутствия разговор
в салоне прочно заострился на
милиции и на ГАИ в частности. Если
милицию, народную по своей
сущности, жалели, то гаишникам
доставалось по первое число. Вот
если, к примеру, обокрали квартиру,
а воров не нашли, то все понимают,
что обворованных квартир много, а
милиционеров мало. Зато
пострадавших от усердия ГАИ не
счесть.

Слушал Сашок наши
стенания да и говорит:

— А вот у нас в
Саянске есть гаишник, для которого
не существует авторитетов. Он даже
своего отца родного прав лишил за
управление в нетрезвом виде.

— Ну да?

— А вот и да. —
Сашок кинул на нас взгляд в зеркало
заднего вида. — Этот Гоша мне сам
рассказывал. Мы с ним на одной
автобазе с армии баранку крутим.
Без проколов ездил, всегда на Доске
почета. А тут слух по базе пронесся,
мол, Гоша в слесарях яму обживает.
Не поверил. Захожу в бокс — точно.
Георгий Михайлович собственной
персоной подшипник задней полуоси
меняет. Увидел меня, обтирку в руках
замусолил, закурить попросил.
"Это за что же тебя, Гоша?" —
спрашиваю. — "Сын", — отвечает,
а у самого губы от обиды трясутся.

Я так и застыл.
Слова в горле застряли. Он ведь сам
своего Валерку в ГАИ устраивал и
ужасно им гордился. Стал я Гошу
расспрашивать, что да как. И он мне
поведал, что в минувший праздник
отмечал с соседом окончание дачных
полевых работ, а у него Валерка как
раз находился — пообедать заехал,
благо пост его рядом. На прощанье
ему Валерка говорит: "Давай, отец,
я тебя вечером отвезу, чтоб беды не
было". Гоша ему и говорит, что он
машину водит, как старая полковая
лошадь, — и стоя, и лежа, и с колена.
Сын ему отвечает: "Смотри, отец,
мое дело предупредить, чтоб потом
не обижался".

Ну, Гоша мимо ушей
предупреждение пропустил, к вечеру
сел за руль и покатил. А мимо поста
никак не проедешь. А там его Валерий
с жезлом уже ожидает. Ну, куда
денешься? Принял Гоша вправо,
тормознул. Сынок руку к козырьку:
"Вы пьяны, товарищ водитель.
Пройдемте".

Ну а дальше все
как полагается:
освидетельствование, протокол,
комиссия. И вот Гоша в яме слесарит.

Попутчики мои
сокрушенно зацокали языками.

— Это что, ребята,
— продолжает Сашок, — или вот еще
случай про этого Валеру…

Тут водителя
прервал сидевший на переднем
сиденье Сергей Михайлович:

Саша, останови,
видишь человек мерзнет!

Мороз в это время
действительно поджимал.

— Еще чего,
человека нашли. Это же гаишник! —
возмутился Сашок, но автобус
остановил. Новому пассажиру было с
нами по пути до Усолья.

Наш "пазик"
тронулся, и Сашок продолжил свое
повествование.

Только он
произнес фамилию саянского
инспектора, как наш пассажир
оживился:

— Вы говорите о
Самойлове?

— Да, о нем. А вы
его знаете? — посыпались вопросы.

— Как не знать! В
лицо, правда, не видел, но наслышан.
Здорово он допек нашего инспектора
уголовного розыска.

Польщенный нашим
вниманием, гаишник поудобнее
устроился на сиденье, и его
очередной рассказ о доблестном
рыцаре дорог был не менее
поразительным.

— Тут недавно наш
опер поехал по делам на своей
машине в Саянск. А там перед въездом
в город взлобочек. Знак ограничения
скорости. Все водители ползут в
соответствии. А наш опер по газам —
и вперед. Тут его ваш Самойлов и
останавливает: "Ваше
водительское удостоверение!"

— "Да ты что,
сержант, я же свой!"

— "Скорость
превысили, товарищ старший
лейтенант? Ремнем не пристегнуты?
Вот вам два балла, и платите
штраф".

Побесновался наш
опер, мысленно пожелав пролететь
стаду коров над его головой. Ну,
делать нечего — проглотил и дальше
поехал. А возвращаться ему тем же
путем, а он подзабыл урок и снова
рысачит на скорости. Его Самойлов
снова тормозит. "Скорость
превысили? Ремнем безопасности не
пристегнулись? Два балла, и платите
штраф".

Наш "пазик"
от хохота закозлил по дороге.

— Ну, а теперь мы,
усольские, сильно осерчали на
саянских и весь транспорт, идущий
оттуда, проверяем очень тщательно,
— гаишник сделал жест, похожий на
растирание ладонями табачной
крошки в порошок.

— А вот и мой пост.
Спасибо за доставку, — гаишник
поднялся к выходу.

На нашей дороге
стояли трое молодцов. Их широкие
груди были перехвачены белыми
ремнями портупей.

— Слышь, командир,
не говори своим, что мы из Саянска, —
взмолился Сашок.