18 мая —
Международный день музеев

Волшебный
сад наслаждений

Елена
ЗУБРИЙ, директор
художественного музея

Заметки о
посещении Канадзавы — города,
где в сентябре открывается
выставка произведений
русского искусства XV-XX в.в. из
Иркутского художественного
музея. С ответной выставкой из
Японии иркутяне смогут
ознакомиться в будущем году.

Река
сакуры

Женский хор,
то ускоряя, то замедляя ритм
старинной мелодии, пел о реке
сакуры, о быстротечности
времени и изменчивости мира.

Счастливые
мгновения цветения сакуры на
берегу реки уходят, унося с
собой нежный аромат цветов. С
их увяданием приходит грусть…
Лепестки падают в
быстротекущую реку, и волны
уносят цвет прекрасной сакуры.
Где их пристанище? Никто не
знает…

Жизнь
человека похожа на цветок
сакуры… Никто не знает своего
будущего.

Мужской хор
театра "Но" продолжил
песню, создавая образы,
наполненные жизненными силами
и одновременно — нежной
грустью. Душа человека в этот
момент сливалась с природой,
как цвет сакуры — со
стремительной рекой. Состояние
очарованности древним напевом
охватило зрителей. Наклонились
седые головы японцев, одетых в
старинные платья. Ощущение
единения душ витало в зале…

По древней
легенде, театр "Но"
родился там, где Юй Ту упал с
неба. Юй Ту, "нефритовый
заяц", живет на Луне и
круглый год толчет в ступке
снадобья бессмертия. Этот
театр — для избранных, хотя он
не отгораживает себя от
окружающей действительности. В
нем остро ощущается дух
средневековой Японии, воинской
мужественности, народной
мудрости и мягкой
женственности. В нем —
философия древней земли эпохи
Эдо. Все — движения, костюм,
маски, атрибуты актера,
освещение — наполнено глубоким
содержанием. Язык жестов и
символов этого театра понимает
не каждый японец. Молодежь на
его спектаклях можно увидеть
редко. Старшее поколение,
придерживающееся национальных
традиций, бережно относится к
труппе, любит посещать все ее
постановки.

Более других
о театре "Но" и его актерах
знает всеми уважаемый в
Канадзаве Сусума Симасаки —
пожилой, неторопливый,
интеллигентный и мудрый
японец. Он любит театр столь же
преданно и глубоко, как и свое
детище — Музей искусств,
традиционную керамику Кутани,
как любит свой город и его
художественное училище. Он
знает о Канадзаве и культуре
Японии так много, что, слушая
его, не замечаешь, как от
керамики он переходит к
живописи и истории города.
Гуляя по аллеям парка, вдруг
осознаешь, что идешь по земле
грозного феодала Майда. Это
ощущение еще более
усиливается, когда входишь в
прекрасный дворец, выстроенный
им для своей матери Шинриуин.
Драгоценные ширмы, росписи
стен, резьба из дерева радовали
глаз. Коридор "плавающих
рыб" вел нас в комнату
"Черепахи", затем в
комнаты "Бабочки" и
"Сосны". Подвижные стены
создают иллюзию большого
пространства и постоянного
общения с природой парка —
"волшебным садом
наслаждений"…

— В этом году
тепло, — говорит Сусума
Симасаки. — Сакура цветет рано.

Почки сакуры
и впрямь набухали на глазах,
готовые в любой момент лопнуть
и выпустить в мир красоту
цвета.

Дорога
сакуры

Дорога в
Музей искусств украшена
кустами сакуры и камелиями.

Она
заканчивается там, где буйно
цветет слива. Плоды сливы
собирают и отдают инвалидам и
больным людям — это традиция
города.

Если цветет
сакура — значит, в этом мире все
идет своим чередом…

Каждое утро я
иду в Музей искусств, где
ведутся неторопливые и глубоко
доброжелательные переговоры
об обмене выставками
произведений искусства нашей
области и префектуры Исикава. Я
иду в этот музей в ожидании
цветения сакуры. Рядом
расположился Музей истории,
частный музей рода Кага и Музей
чайной церемонии. А напротив —
Сад слив, который был моим
убежищем от усталости и местом
размышлений.

Однажды,
пытаясь увести меня от
задумчивости, Симасаки показал
на небольшую табличку:
"Улица искусств". И хитро
улыбнулся. Я насчитала
девятнадцать шагов этой
крошечной улочки, ведущей к
реставрационным мастерским
музея. Понятно! Название этой
улице Симасаки дал сам. Все
сотрудники, чья жизнь
состоялась в музее, и в музеях
земли проведшие большую часть
своей жизни, похожи друг на
друга. Во время переговоров о
заключении соглашения по
обмену выставками мы с
Симасаки удивлялись тому, что
иногда начинали отвечать друг
другу, не ожидая перевода.
Профессионализм? Или ощущение
духовного родства с тем, что
для тебя давно стало смыслом
существования? Может быть… Во
время общения без переводчика
мы вдруг останавливались,
замирали от неожиданно
возникшего взаимопонимания и
… смеялись. Симасаки смеется
радостно, по-детски, очень
открыто.

Однажды,
спускаясь вниз, в центр города,
мой коллега сказал, что, когда
сакура отцветает, люди идут к
музею под дождем цветков. Очень
красиво, можно подумать о
жизни, о том, что все имеет
начало и конец, только не надо
торопиться, надо научиться
ждать.

— Ждать?
Сколько же лет вы ждали, чтобы в
Канадзаве были выстроены такой
красивый музей и
художественное училище с
удобными мастерскими?

— Много лет
ждал. Я наблюдал за
происходящим в экономике. Лет
шесть назад экономика страны
набрала силы. Я понял: пришло
время культуры. И не ошибся.

— Когда было
трудно, что вы считали главным
в жизни музея?

— Жизнь
коллекции. Главное — коллекция.
Это важно для национальной
культуры. Это нельзя терять.
Приходилось работать с очень
маленьким коллективом. Все
возможные средства шли на
пополнение и сбережение
коллекции…

Ощущение
возрождения природы после
зимних дней у японцев
обострено необыкновенно. Перед
домами стоят небольшие
продолговатые кашпо с
посаженными в них анютиными
глазками. А в экспозиции Музея
искусств выставлены
произведения на темы цветения
природы, времени ее ожидания
любви. Среди них национальные
сокровища Японии — ширма
"Цветы и птицы" рубежа XV-XVI
веков (художник Нинсэй) и
замечательные произведения XVII
века Танью Кано — свитки
"Дракон" и "Тигр".

В Саду слив, в
старом дворце, выставка кукол.
В Японии 3 марта — День девочек.
К этому дню и приурочена
традиция, корнями своими
уходящая в века. Что за чудная
выставка! То ли взрослые и дети
играют в куклы, то ли куклы
играют с людьми?!

Витрины
дворца наполнены миниатюрными
предметами, которые присущи
жизни людей: ящичками для еды,
шкатулками для красок и
драгоценностей, носик лами для
передвижения, предметами
чайной церемонии, одеждой,
зеркальцами, мечами и оружием
для охоты. Драгоценные милые
предметы, донесшие до нас через
века — из эпохи Эдо и Майда —
традиции встречи весны.

Чай
из сакуры…

Весна и в доме
Симасаки: зимнюю посуду
сменила весенняя, с
растительным декором и
причудливыми формами, а чай
составлен из цветов сакуры. Он
кисловат и прозрачен (цветки
сакуры перед этим выдерживают
в воде вместе со сливой и затем
опускают в кипяток). Такой чай в
старину родители невесты
подавали жениху, когда
соглашались на замужество
дочери. Такой чай подают людям,
к которым расположены сердцем,
объяснил хозяин.

Сокровище его
дома — небольшая картина, на
которой изображен серебристый
карп, плещущийся в воде. Эту
картину очень давно купил
старший брат Симасаки. Он любил
искусство и покупал многие
картины для отца, владельца
гостиницы. Эта, с карпом,
понравилась Симасаки, и он
привез ее в свой дом. Теперь
каждый день около нее стоит
небольшой букет цветов.

Симасаки
любит делать неожиданные
подарки. "Мадам, это для вас
из Музея искусств", — говорит
посыльный гостиницы, где я
жила, и подает несколько ягод
клубники или небольшой кусочек
дыни. Приятно. До сих пор я
ощущаю сладость ягод и фруктов,
подаренных Симасаки. Они были
согреты теплом его сердца.

Дому, в
котором живет Симасаки, более
150 лет. Хозяин, творец по своей
природе, перестроил его,
заменив перекрытия. Дом стоит в
центре города. В старину это
были западные кварталы
обитания гейш. В начале 60-х
годов правительство страны
уничтожило институт гейш, и
дома в восточных и западных
кварталах, где они обитали,
продавались за бесценок.
Сейчас эти кварталы зовут
экзотическими.

Когда мы шли к
дому моего коллеги, переводчик,
сопровождавший меня,
приостановился. И я увидела
молодую, традиционно
причесанную, одетую в кимоно
гейшу, маленькими шажками
спешащую к машине в
сопровождении своей хозяйки.

Традиции не
спешат уходить из этой жизни. В
западных кварталах осталась
школа, где обучают гейш игре на
музыкальных инструментах и
пению. Гейша сегодня — лишь
символ старой традиции,
актриса…

…Разговор,
начатый в музее, продолжился:

— Я
посмотрела много произведений
японских мастеров прошлого: в
живописных свитках, на ширмах и
в орнаменте керамики
присутствуют в основном темы
растительного, животного мира.
А почему так мало моря?

— Рис, рисовые
поля поглощали все силы
японцев. Рис был основной
пищей. Рыбу ловили недалеко от
берега. Она была хорошим
дополнением к пище. Далеко в
море японцы не ходили, больших
судов не было. Море пугало.
Корабли приходили из Китая
постоянно и привозили нужные
товары. Поэтому море японцев не
интересовало.

Мысленно я
постоянно возвращалась к
коллекции Музея искусств. Во
время наших с Симасаки
переговоров были длительные
паузы, и тогда мы шли в фонды.
Смотрели ширмы с прекрасными
пейзажами, изображениями птиц,
зверей, цветов, керамику
Кутани, фарфор Охи, уникальные
миниатюры из книги Гинди. В
Канадзаве несколько веков
подряд кипела политическая и
культурная жизнь, создавались
большие фамильные коллекции.
Здесь была выставка Сегуна.

В мастерской
Обо, известнейшего на всю
Японию мастера по лаку, чьи
работы присутствуют в
коллекциях английского
Королевского двора и
Императорского двора Японии, в
Государственном музее
изобразительных искусств им. А.
С. Пушкина в Москве, начинаешь
понимать глубину и сложность
мироощущения японца. Даже
сейчас его взгляд обращен
больше к космосу, чем к морю. К
космосу внутри себя. А в
маленьком садике мастера Обо —
старый каменный фонарь,
выполненный в традициях XVII
века. У его основания — женский
образ.

Образ
Богоматери, Марии?..

Я вспомнила
об этом в Музее чайной
церемонии, в крошечном садике
которого стоит такой же фонарь
с высеченным образом Марии.

— Были
времена, эпоха Майда, когда
запрещали и христианскую веру,
и фонари с образом Марии, —
говорит Симасаки. — К
христианству обратилась
небольшая часть японцев.
Однако образ Марии приняли и
христиане, и буддисты.
Единственный христианский
образ, который принял японский
народ.

…Наверное, мы
многого не сказали друг другу в
Иркутске, когда отбирали иконы
для выставки в Японии. И
Симасаки, и я думали об одном —
поймет ли японский зритель их
сложные сюжеты? Примет ли их?
Позднее, уже в Музее искусств
Канадзавы, мы поняли, как много
точек соприкосновения между
нашими народами.

И сегодня, в
год 30-летия дружественных
связей нашей области с
префектурой Исикава,
подготавливая для Японии
выставку русского искусства
XV—XX веков, мы обращаемся к
сердцу, душе, воображению наших
друзей. Это теплое послание к
тем, за кем будущее наших
добрососедских отношений.