Виктор ОТИНОВ

Из цикла
"Острова"

ТАМ —
расставались со Стеной…

ЗДЕСЬ — ждали
Солнечных прогнозов…

"КРОИТЬ!" —
мышлений новых лозунг

раздался громом
над Страной…

Закройщик стал
государем.

Взошел на трон (не
без куража).

И расплывалась
мысль пятном:

"Все
перестроить "по-портняжьи".

Погодбюро потешит
нас

надеждой радужных
прогнозов:

"АПРЕЛЬ сулит
застой морозов

сменить на
оттепель сейчас".

В ливреях пышных
спетый хор,

привычно горд
лакейской роли,

в заокеанские
гастроли

он зачастил с
недавних пор.

Там государь с
монархом ихним,

на дверь глухую
бросив взгляд,

дизайн границ на
новый лад

"творят". О,
гласность (сапом тихим).

Йес! — "с глазу
на глаз" разговор.

И…снисходительное
слово

государю. Он
счастлив снова —

одобрен выкроек
узор.

Пуст котелок? Да
можно взять

заокеанского
кредита.

"Ол, райт", —
грассировала свита,

когда он карту
стал кромсать.

"По нивам нож…
По островам…"

Утверждено
заморским боссом.

Какой погоде
завтра вам

петь дифирамб,
бюро прогнозов?

* * *

Пакет
фельдмаршалу,

но как

аудиенции
добиться?! —

Сед воин, а над ним
глумится,

дверь заслонив,
штабной дурак.

— Враг у заставы!

— Занят князь…

— Там гибнут без
подмоги други!

В ответ, изящно
наклонясь,

тот — бряк медалью
"За… услуги".

— Лакей в
приемной, Ваша Светлость!

— Ах, полноте… Сей
факт — не редкость.

— Не ОН при Вас, а
Вы при НЕМ?!

— Давайте это
обойдем…

Лакеи празднуют
победу,

когда сраженье
впереди…

* * *

…………………………..

Медаль вторая на
груди —

вчера штабной
Седого предал.

И к новобранцам
держит речь:

"Ваш долг
Отечество беречь".

Да, ловок парень —
смотрит вдаль:

Кого… за третью,
за медаль.

— Фельдмаршал! Да
за медный грош

он Вас предать
готов…

— Ну, что ж?

— А что потом?

— С почетом место

В именье дальнем и
безвестном.

Да кресло. Да
дубовый стол.

Да мемуары или…
ствол…

Но… будет —
увлеклись с тобою:

Я завтра день
встречаю боем.

Дай Бог! —
последним будет он

для всех народов и
времен.

Хотя, пока страна
в огне,

честь
гарантирована мне…

А что потом? —
рассудят люди,

в орала перелив
орудья.

Надеюсь, там
штабной дурак

не приспособится
никак.

…………………………..

Все времена им
знают цену;

но вновь лакей
взошел на сцену.

* * *

В пылу
ораторского блеска,

тревожа
собственное "Я",

толпу фанатиков
дразня,

"Мы все рабы",
— вещал он веско.

Да! Мы невольники
пока:

железом держит
нас галера.

Но — в каждом гены
Спартака

и в призрачность
свободы вера.

"Мы все рабы",
— он бичевал

надменно нацию, с
усердьем.

Народ, как
водится, молчал,

быть может, лишь
из милосердья.

Вдруг кто-то
прошептал,

потом

вслед голос
повторил смелее:

"Я под штыками
стал рабом,

ты добровольно
стал лакеем".

И словно выдохнул
народ,

пока что ветр
негодованья.

И сделал первый
шаг вперед,

противясь
самобичеванью.

Глубокий вздох.

И ураган

вот-вот сорвет
худые крыши.

Когда народ всей
грудью дышит

ни штык не
страшен, ни наган.

Глаза невольников
горят,

бугрятся мышцы
сквозь отрепья.

Раб на галере
поднял взгляд

и не было в нем
раболепья.

* * *

Куда плывем? —

терпения пример…

Лишь время на
арене циферблата

опять грести
неведомо куда-то

торопит нас,
невольников галер.