– Его необычность в том, что он культурно-политический, – рассказывает музыкант. – Сюжет такой: Иркутск ждёт визит очень высокого уровня делегации из КНР. Дата визита – 6 июля. Со свойственным китайцам размахом они хотят привезти самый лучший в стране симфонический оркестр. Организация концерта поручена самому крупному продюсерскому агентству в Китае – «Ву-промошн». Они работают со всеми лучшими оркестрами мира. Трио имени Рахманинова уже много лет сотрудничает с этим агентством. И несколько лет назад господин Ву попросил меня ему помогать на территории России и бывшего Советского Союза. Первый опыт нашего сотрудничества в Средней Азии в прошлом году именно с этим оркестром был получен в проекте «Шёлковый путь».  С тех пор завязалась наша дружба. 

– Площадку вы уже выбрали?

– Вчера мы определились. Слава богу, мы знакомы с Илмаром [Лапиньшем, главным дирижёром Губернаторского симфонического оркестра], с ним посоветовались. Китайцы, увидев, что в Иркутске две площадки, сначала выбрали самую большую. Но удалось их переубедить, и мы будем делать концерт здесь, в филармонии. Они привозят с собой отделение китайской музыки и Чайковского.  Это будет большой китайский праздник. Планируется совместный номер с иркутскими музыкантами. 

В Китае сегодня классическая музыка переживает колоссальный бум в отличие от европейских стран и России. Я наблюдаю эту динамику на протяжении 12 лет. 

– Вы можете это как-то объяснить?

– Моё мнение основывается в том числе и на суждениях китайцев. Во-первых, это связано с тем, что в Китае очень серьёзно занимаются детьми. Им дают всё лучшее. И музыкальное образование считается престижным. Во-вторых, государство ставит музыкальное образование и музыкальную классическую культуру своим приоритетом. Везде, где я бываю в Китае, построены совершенно фантастические концертные залы. Просто невероятные – в России не могу аналогов привести: большие, с хорошей акустикой, с роялями. И когда мы 12 лет назад  на первых концертах были в Китае, удивлялись, зачем это: народ на концерты ходил слабо, особенно на камерную музыку. Было хорошо, если треть зала. Сегодня – аншлаги. Полные залы. Как минимум полторы тысячи человек, и это  на серьёзные концерты, без всякой попсы. Билеты стоят от 30 до 50 евро. Причём не только в Пекине, Шанхае, но и в провинциальных городах. Сейчас они поддерживают свои симфонические оркестры. 

– На мой обывательский взгляд, эта культура нова для Китая. Так ли это на самом деле?

– Как сказать. Мы уже лет семь или восемь даём мастер-классы почти каждый год в лучших консерваториях. Когда в 2006 году ректор Пекинской консерватории показал мне расписание мастер-классов, кого я там только не увидел – со всего мира приезжают звёзды, причём со своими бюджетами.  Желание и готовность  китайцев учиться совершенно фантастические. Вы, наверное, слышали имя пианиста Ланг Ланг. Мы давали мастер-классы в колледже в Пекине, где он учился. На наших уроках сидел его педагог и аккуратно всё записывал в тетрадку.  Это была удивительная ситуация. 

Китайские учебные заведения в большом количестве выпускают музыкантов очень хорошего класса. Их уровень растёт колоссально. Пример. Приезд педагога-иностранца с мастер-классом для российских школ ситуация не совсем типичная, а в Китае – обычное явление. В каждом таком классе стоит камера, всё занятие записывается. Потом записи систематизируются и выкладываются в общую сетку. 

Если мы выступаем с мастер-классами в Европе или России, часто педагог смотрит на тебя волком. Ревнует. Постоянно думает, как бы не потерять лицо.  В Китае нет никакого снобизма. Они готовы учиться, брать. У них ещё  какая-то физиология особенная. У китайцев нет никаких зажимов. Условно говоря, это уже профессиональный вариант: выучил какой-то трудный пассаж определёнными пальцами, а ты ему говоришь, что лучше играть иначе.  У европейцев и русских на переучивание уходит от двух дней до недели, китайцы же мгновенно перестраиваются. 

– Этот интерес, который подогревается модой на классическую музыку в Китае, на какой репертуар распространяется?

 – Конечно, в первую очередь на фортепиано, второй инструмент – скрипка. И когда мы первое время приезжали, обращали внимание педагогов на то, что у них очень хорошо развита виртуозная составляющая. А в камерной музыке, требующей больше общей культуры, они недобирают, потому что не читали Гёте,  Пушкина и так далее.  И вот мы говорим: чтобы сыграть Шумана, например, неплохо было бы почитать Гофмана, потому что ассоциации в этой музыке оттуда. Надо понимать, о чём думал композитор той эпохи. Спустя некоторое время возвращаемся, и преподаватель рассказывает, что книги прочитаны. Причём сразу видно, что ребёнок  играет уже с глубоким пониманием, будто в Германии родился. 

– Сейчас уже нет разницы в культурном бэкграунде?

– Она уходит. Думаю, что  пройдёт какое-то время и китайцы будут учить музыке нас. Так уже было в истории, когда в 19 веке немцы приезжали в Россию учить музыке, а в 20 веке русские поехали учить немцев.

Сама ситуация с престижем этих профессий, этой культуры сильно меняется. 

– Что, в вашем понимании, может означать появление такого оркестра в Иркутске?

– Я знаю, что здесь происходят фестивали, Гергиев здесь бывает, поэтому качеством оркестра здесь не удивишь никого. А то, что он китайский – это интересно. Мы привыкли, что китайские у нас рубашки, бытовая техника. И теперь они привозят свою музыку. Там очень интересное современное композиторское творчество, потому что оно основывается на разнообразии народных культур Китая. Эта почва не исчерпана, композиторы ещё долго могут пользоваться этим богатством. К тому же уровень китайских солистов очень высок. Они сейчас играют по всему миру.

– А то, что с высокопоставленными чиновниками приезжает оркестр, говорит о том, что классическая музыка популярна в Китае?

– Это говорит о том, что в КНР хотят, чтобы Китай ассоциировали не с фокусниками и кунг-фу, а с серьёзными жанрами. Это входит в их приоритеты. Это очень такой достойный сигнал.