Левый берег Иркутска с момента основания города находился в проигрыше относительно правого, где четыре века назад появился острог. Отделённый от противоположной стороны бурными реками Ангары, он долгое время не считался частью города. Лишь обилие свободной земли привлекало сюда людей, которые могли обустроить собственные участки и заняться разными видами промысла. «Так возникло множество окружавших Иркутск поселений, – рассказывает Вадим Шахеров. – Например, вокруг Знаменского женского монастыря сформировалось Знаменское предместье (нынешнее предместье Марата. – Прим. авт.). За ним вдоль Ангары с конца XVIII века располагались промышленные учреждения: кожевенные и мыловаренные заводы. Другие поселения, как, например, Пивовариха, появились рядом с Иркутском из-за городского рынка, за счёт которого и существовали их жители».

Освоение левого берега Ангары в районе будущего Глазковского предместья (которое располагалось на территории от устья Иркута до района нынешнего политехнического университета) началось у воды. Свою роль сыграл местный гористый рельеф – разводить там пашни и заниматься скотоводством было неудобно. 

Первые упоминания о существовании небольших – в один-два дома – поселениях на противоположной от Иркутского острога стороне содержатся в воспоминаниях российского дипломата и путешественника Николая Спафария, когда тот в 1675 году приехал в будущую столицу Восточной Сибири. «Одно из первых левобережных поселений, отмеченных у Спафария, принадлежало казаку Илье Могутову, – отмечает лектор нынешних «Прогулок…». – Первые поселенцы левого берега в районе предместья Глазково – Могутовы, Могилёвы, те же Глазковы, которые дали местности имя, и ещё несколько фамилий – это казаки или отставные казаки, которые брали в аренду участки и занимались на них даже не сельским хозяйством, а промыслами. Так, в Иркутске с первых дней основания они проводили перевозки людей и грузов по Ангаре и Иркуту, а также занимались рыболовством вплоть до конца XIX века».

Глазково было далеко не единственным поселением на левом берегу Ангары. «Чуть дальше было поселение Вяткино, в XVIII веке получившее название Титово в честь владельца местных земель. Оно располагалось на территории, где теперь железнодорожные пути делают поворот в сторону Каи, – говорит Вадим Шахеров. – Ещё дальше была деревня Кузьмиха. Все они располагались вдоль берега». Чуть по­одаль в середине XVIII века возникла деревня Мельниково. Название она получила от казённой мельницы, где пилили бревна на доски. Ими снабжали весь Иркутск. «Эти поселения были почти не связаны между собой, – продолжает рассказчик. – Тем не менее они стали основой будущего предместья, которое окончательно оформилось только к 1920 году». 

Точка пути

Развитию левого берега Ангары способствовало строительство железной дороги, а также крупный пожар, случившийся
в Иркутске в 1879 году, отмечает Вадим Шахеров

Вероятно, предместье Глазково никогда бы и не стало развитой частью Иркутска, если бы не стечение обстоятельств. В 1682 году, два десятка лет спустя после основания острога, к его стенам подошёл караван с верблюдами. Так Иркутск стал одной из точек Шёлкового пути из Китая в Среднюю Азию. 

«Первый караван из ста верблюдов подошёл к стенам острога, когда в Иркутске ещё жили одни казаки – не более 600 человек, – рассказывает Вадим Шахеров. – Приехавшие разбили вблизи городок с юртами и провели обмен товаров с местными». Спустя год в Иркутск пришли новые обозы с верблюдами. Только вместо полутысячи местных казаков встречали его более пяти тысяч торговцев. Налаженные связи способствовали быстрому развитию местности. Позже выяснилось, что Шёлковый путь – не единственный транспортный маршрут, пролегающий через сибирский острог. Ещё одним выгодным направлением стала Монголия. Самый короткий путь для российских купцов туда проходил через Иркутск и Тункинскую долину. «При этом логистика перевоза товаров была очень сложной, левый берег Ангары в районе Глазковского предместья был частью маршрута перевозок, – рассказывает Вадим Шахеров. – Все грузы проходили по путям Московского тракта в Жилкино. Оттуда их по реке сплавляли в сторону Иркутска, на правый берег. Затем уже с правого берега их в районе расположения нынешнего старого моста переправляли на левую сторону Ангары». Оттуда и начинался прямой путь следования товаров в Тункинскую долину, а затем – на юг.

– Главной проблемой в те годы была водная переправа между левым берегом и Иркутском, – продолжает свой рассказ историк. – Если зимой можно было переправиться по льду, то летом только по воде. Это заставляло ждать подходящей погоды. Но по сравнению со временами весенней и осенней распутицы, когда сообщение с городом прерывалось на месяц, это были мелочи. Вот так тогда и жили, центр виден с другого берега, но добраться до него непросто.

В результате пока сам Иркутск активно развивался – с середины XVIII века на правом берегу проводилась торговая ярмарка с огромным по тем временам денежным оборотом в шесть миллионов рублей – соседние левобережные поселения почти не менялись, по-прежнему оставаясь деревнями с населением в сто человек, расположенными вдоль кромки воды.

Более-менее постоянное транспорт­ное сообщение удалось наладить лишь к середине XIX века – когда между левым и правы берегом Ангары начали курсировать паромы на канатах. Но и они не гарантировали прочной связи – порой быстрым водным течением их срывало с тросов. Тем не менее налаженный торговый маршрут через территорию Глазково продолжал функционировать. «Тогда дороги выглядели и назывались по-другому, – отмечает Шахеров. – Из-за сложного высокого рельефа дорога для перевозимых товаров шла вдоль Ангары до улицы Кругобайкальской, нынче Терешковой. Эта дорога вела в долину реки Каи в районе нынешних микрорайонов Университетского и Первомайского».

Железная перемена

Левый берег меняется и растет с каждым годом. А когда-то его население насчитывало всего несколько десятков человек

Движение в Глазковском предместье увеличилось с появлением в Бурятии города Кяхты, ставшего центром российско-китайской торговли в середине XIX века. Так левый берег Ангары стал перевалочным пунктом грузов на пути в Иркутск. Однако отсутствие переправы всё ещё тормозило развитие этой местности. Всё изменилось лишь в 1891 году. Именно тогда через Ангару был перекинут первый мост. «Строительство было связано с приездом в Иркутск цесаревича, будущего Николая Второго, – рассказывает Вадим Шахеров. – Предполагалась, что в Вознесенском монастыре в районе Жилкино с его участием будет проведена служба. Нужно было обеспечить сохранность наследника в пути. Переправлять его на пароме посчитали слишком рискованным. В итоге построили понтонный мост (на его месте сейчас расположен старый ангарский. – Прим. авт.). Одновременно с этим появилась вторая переправа – деревянный мост через Иркут. Так, наконец, все части города впервые были связаны между собой».

Тогда же – в конце XIX века – началось строительство Транссиба. «Возведение магистрали стало новой вехой развития Глазковского предместья. Могло быть так, что железная дорога обошла бы Иркутск и пролегла по северу Байкала. Такое случилось с Томском, и он потерял свои лидерские позиции. Зато по пути следования появилось новое поселение – Новониколаевск, нынешний Новосибирск, – говорит Шахеров. – У нас многие настаивали, что вокзал должен появиться на правом берегу, но расчёты показали, что строить нужно в Глазково». В итоге железнодорожные пути протянулись вдоль реки, уничтожив на месте своей прокладки все существовавшие прежде постройки. 

– Из-за строительства вокзала и рельсовых подъездов пришлось поднять выше все существовавшие в предместье к концу XIX века улицы, – отмечает рассказчик. – Так Александровская улица, нынешняя Профсоюзная, переехала на новое место.

Появление вокзала на левом берегу инициировало новый рост и развитие Глазковского предместья: за несколько лет этот район вырос в несколько раз. «Началось освоение гористой местности, – подтверждает Вадим Шахеров. – Территорию заполнили работники железной дороги, приезжие, временные люди, среди которых встречались беженцы и ссыльные. Эта местность стала беспокойным хозяйством. Жизнь била здесь ключом. В отличие от благопристойного правобережного центра тут располагались рабочие бараки, случались разбои, проводились картёжные игры, работали публичные дома». 

Однако, несмотря на репутацию, именно в районе Глазково с началом русско-японской войны открылся военный госпиталь для раненных, работала Медведниковская больница – на её базе позже появился известный ныне иркутянам курорт «Ангара».

Дачная зона

Территория парка Парижской Коммуны – единственное нетронутое место,
где сохранились остатки Глазковского некрополя

Активное социальное развитие левобережной стороны началось в 1879 году. Тогда центральный Иркутск настиг крупный пожар, уничтоживший половину города. «Многие жители, спасаясь от огня, который особо сильно свирепствовал на второй день, оказались на левом берегу», – рассказывает историк. Благодаря несчастью население в районе Глазковского предместья выросло до 800 человек – людям оказалось не под силу восстановить своё жильё в городе на правом берегу Ангары, а жить за рекой оказалось намного дешевле. 

Пока одна часть иркутян перебралась на левый берег насовсем, другие приезжали туда, чтобы провести выходные. Зелёные леса между Иркутом и Каей стали для многих любимым местом отдыха ещё в XVIII веке. Столетие спустя там стали появляться общественные и частные дачи чиновников и купцов. «Дачи тогда понимали как земельный участок, где можно строить и обустраивать местность», – добавляет Вадим Шахеров. Самыми известными центрами благоустроенного отдыха была роща «Звёздочка», где располагалась дача генерала-губернатора Михаила Корсакова; район затона, где находилась дача «Луна» купца Домбровского, и местность в районе деревни Титово под названием «Царь-девица». «Такое странное название эта территория получила в честь жительницы местной заимки, которая по разным источникам то ли работала на кузнице, то ли просто отличалась силой и бесстрашием, – объясняет Шахеров. – Однажды к ней в дом пробрались воры, но она сама с ними расправилась». В 1907 году это место пользовалось популярностью, сначала там возникла дача, а потом ресторан. К сожалению, как выглядела тогда эта территория, неизвестно. 

Не сохранилось и ни одного изображения рощи «Звёздочка», которая получила своё название с лёгкой руки владельца местной дачи Корсакова. «Однажды там устроили фейерверк, вид открылся прекрасный, тогда генерал-губернатор и решил назвать свою дачу «Звёздочкой», – отмечает рассказчик. – Известно, что на участке располагалось множество построек, хотя как конкретно они выглядели, сегодня никто не скажет».

Единственная крупная дача левого берега Ангары, чьи фотографии сохранились для потомков, находилась на территории между нынешней улицей Джамбула и затоном. «Луна» принадлежала семье крупного землевладельца Титова и сдавалась в аренду. На её территории в разное время пытались организовать увеселительные заведения. «Был в Иркутске некий руководитель оркестра Редров, он организовал там открытую концертную площадку, – рассказывает иркутский историк. – Просуществовала она, увы, недолго, всего год – загнать горожан на классическую музыку оказалось непросто. Затем участок с подачи антрепренёра и купца Краузе на несколько лет стал летней театральной площадкой». В 1867 году дачу для личного пользования купил купец первой гильдии Яков Домбровский. Он был её владельцем 30 лет. После банкротства Домбровского «Луна» стала собственностью Владимира Сукачёва. «После его отъезда в Петербург городские власти отдали участок под организацию мест отдыха», – говорит Шахеров.

До наших дней ни одна из крупных дач на берегу Ангары не сохранилась – вместо них в начале ХХ века появились железнодорожные пути. «Однако были и мелкие дачи: на улице Профсоюзной до сих пор стоит летний дом в стиле модерн, принадлежавший иркутскому деятелю и почётному гражданину Бориславу Шостаковичу», – отмечает рассказчик.

На заре прошлого столетия всё больше территорий в районе Кайской горы уходило под устройство дач и мест отдыха. В 1893 году городская управа объявила о торгах на аренду 13 участков. Примерно в это время и были обнаружены первые захоронения Глазковского некрополя. Обнаружение исторических останков не остановило активную застройку, продолжавшуюся и в ХХ веке. В результате теперь нетронутым от разорения могильников остался только участок в районе нынешнего парка Парижской коммуны. 

Полноправной частью Иркутска Глазково стало только к концу XIX века, это, однако, никак не отразилось на судьбе предместья в послереволюционное время. «В довоенные годы этот район, как и остальной город, рос медленно», – говорит Вадим Шахеров. Новый толчок развитию территорий левого берега дало строительство Иркутской ГЭС. Так образованный в 1944 году Свердловский район прирос новыми территориями и микрорайонами. Расплатой за развитие стало уничтожение исторических мест. Так, например, исчезла некогда крупнейшая деревня левого берега – Кузьмиха. «Сейчас от неё остался лишь небольшой участок кладбища, расположенный на задах Микрохирургии глаза, – отмечает историк. – Тем не менее перемены, которые произошли с левым берегом, удивительны: сегодня Свердловский округ не только считается самым крупным районом Иркутска, где проживает треть населения города, но и продолжает расти. Сегодня с правого берега Ангары сюда открывается удивительный вид, который постоянно меняется».