Никого не заботит, что сама девочка факт побоев отрицает. В середине декабря этого года совместными усилиями сотрудников отдела опеки и детского дома удалось найти формальное решение этого конфликта – уговорили забрать ребёнка в семью родную бабушку Ани, которая уже воспитывает её старшую сестру Вику – сначала после лишения родительских прав, а потом и в связи с гибелью матери девочки. Никого тогда не заботило, что бабушка не хотела брать девочку и на тот момент уже написала четыре отказных заявления, первое из которых было написано прямо в роддоме. В семье Аня прожила две недели – в прошлый понедельник она убежала после уроков к Зинаиде Лутковской. Что же изменилось за эту предпраздничную неделю в жизни девочки?   

Ничего. В жизни девочки не изменилось ничего. Её вернули обратно в детский дом, как никому не нужную игрушку на дальнюю полку детской комнаты. Ей не позволяют видеться с единственным человеком, который два года борется за право быть семьёй. И, скорее всего, она проведёт новогодние каникулы в стенах полупустого детского дома. 

Как бы жестоко это ни прозвучало, но ничего неожиданного или экстраординарного не произошло. Когда готовился наш предыдущий репортаж («Побои – это когда больно и не менее трёх раз», «ВСП» от 16 декабря 2014 года), на следующий день после того, как Аню отдали в семью родной бабушки, Лутковская рассказала:

– Когда я последний раз встречалась с Анечкой, она говорит: «Мама, если меня заберут (в другую семью – Авт.), то я убегу. Ты жди меня на рынке – я не помню, где дом, но я знаю, как добраться до рынка». Я её спрашиваю: «Когда тебя ждать, Анечка?», а она отвечает: «Ты меня каждый день там жди! Я всё придумала – мы перекрасим волосы в чёрный цвет и я скажу, что меня зовут не Аня». То есть, понимаете, девочка уже готова на побег, изменение внешности и отказ от собственного имени!   

В репортаж этот момент не вошёл в виду его излишней мелодраматичности и, как тогда казалось, полной надуманности. Оказалось, Аня не шутила. Сейчас достаточно подробно известны обстоятельства побега несовершеннолетней Михайловой. После того, как её отдали родной бабушке, девочку перевели из школы № 3, ближайшей к детскому дому, в школу № 37 в квартале, где живёт Ирина Леонидовна. В понедельник, 22 декабря, в 12.30 у Ани закончились уроки. Она должна была ждать старшую сестру Вику, которая учится в той же школе, чтобы вместе возвращаться домой – бабушка сама не может забирать девочек, так как работает до шести вечера. 

Аня не стала ждать. Она действовала по тому самому плану, который двумя неделями ранее показался «Иркутскому репортёру» слишком мелодраматичным и сложным для 9-летнего ребёнка. Девочка знала, что трамвайные пути выводят к рынку – тому самому, где она просила ждать её Лутковскую. Так и отправилась в побег по трамвайным путям, дошла через весь город до рынка. Как потом она рассказывала Зинаиде Леонидовне, она помнила, что там работает их соседка по дому. К несчастью, в этот день женщина взяла выходной. Аня некоторое время послонялась около рынка, пока через дорогу не заметила вывеску магазина «Бычий рог». И вспомнила, как от него добраться до дома.

Дождалась, когда кто-то откроет дверь в подъезд, позвонила в знакомую дверь, но дома никого не было – Лутковская в это время находилась на очередном заседании суд по апелляционной жалобе на обвинительный приговор. Тот самый, который лишал её возможности снова забрать девочку в семью. Аня вырвала из альбома для рисования лист и написала записку: «Мама, я вернулась домой, ура-ура-ура!». Воткнула записку в дверь и пошла к подружке, в соседний дом. Она оставила там портфель, но сама ушла: «Я буду встречать маму!». А у подъезда наткнулась на возвращающуюся Зинаиду Леонидовну. Было около шести часов вечера. 

– Я кричу: «Анечка, ты откуда!?», тискаю её, обнимаю, плачу (примерно так же вела себя Лутковская в том эпизоде, за который её признали виновной в побоях – Авт.) Она без тёплых носков, без рейтуз, в одних колготках шла через весь город! – У Зинаиды Леонидовны срывается голос. – Я сразу позвонила Владимиру Чукавину (юрист Лутковской, защитник по её делу – Авт.), спросила, что мне делать. Он говорит: «Сидите там, где вы есть, ни в коем случае не ходите к себе в квартиру, будьте с кем-нибудь из соседей. Иначе вас обвинят в похищении ребёнка». 

Лутковская так и сделала: она провела три часа с Аней у бабы Эли, Эльвиры Михайловны, бабушки той подружки, у которой Аня оставила портфель. Сразу позвонила в полицию. Там, в дежурной части, кто-то проговорился, что по сводке происшествий пропажа ребёнка из школы была зафиксирована только в 16.05, объявили план «Перехват» и стали опрашивать педагогов. Сама бабушка, у которой должна была жить Аня, вернулась домой к шести, как обычно. Как она отреагировала на все эти события – редакции неизвестно. Но сестре Зинаиде она звонить не стала.       

Около девяти часов вечера приехала сотрудник ПДН Светлана Челоухова, взяла у Лутковской показания, вызвала такси и увезла Аню к родной бабушке. Что чувствовала при этом сама Аня, которой казалось, что её план по возвращению домой практически уже осуществился, опять же никого не заботило. Зато известно, что заботило в ту долгую ночь родную бабушку Ани. Утром следующего дня она увезла девочку в детский дом и написала ещё одно, уже пятое в короткой жизни Ани, отказное заявление, объяснив, что раз девочка начала, то она будет продолжать убегать из дома, а ей эти проблемы ни к чему. 

Что дальше – так же туманно и невразумительно, как мотивы сотрудников отдела опеки во всём этом бессмысленном мероприятии. Сейчас Аня Михайлова находится в детском доме. В среду, 24 декабря, был плановый день посещения Лутковской своей… кого? дочери? внучки? В общем, в среду экс-опекун обнаружила, что Аня в школу № 37 не пришла. В детском доме ей отказали во встрече с девочкой в связи с неопределённостью ситуации. Точнее говоря – отсутствием новых распоряжений из отдела опеки. Начальник Ангарского управления соцразвития, опеки и попечительства Наталья Калинина, однако, сообщила Лутковской, что прежнее распоряжение о свиданиях по средам не отменено, поскольку, как изящно выразилась Наталья Иннокентьевна, «не вижу никаких препятствий». 

В детском доме, тем не менее, заняли выжидательно нейтральную позицию. Лутковскую к Ане не пускают. Когда соседка Зинаиды Леонидовны, Надежда Куприянова, попросила дать девочку ей на праздники, ей категорично предложили сначала оформить полный пакет документов на опеку. Может, это и правильно с точки зрения закона. Но вот что совершенно непонятно с точки зрения того же самого закона – почему этого не может сделать сама двоюродная бабушка? Она не является опекуном, да, но одна по-прежнему является прямым родственником девочки. Как печально шутит юрист Чукавин, «у нас даже в тюрьмах родственники имеют право на свидания, а Лутковская, надо полагать, такой страшный преступник, что такого права лишена». 

Подобная осторожность администрации детского дома, вполне вероятно, объясняется тем, что с нового года некоторые детские дома, включая и этот, ангарский, будут переданы из ведения Министерства образования в ведение Министерства соцразвития, опеки и попечительства. И Анечка вновь попадёт в крепкие любящие объятия сотрудников отдела опеки – того самого, который заварил всю эту кашу из топора.   

Суд по рассмотрению апелляции тем временем движется ни шатко ни валко. Юрист Владимир Чукавин на очередном заседании – они длились всю последнюю неделю уходящего года – заявил очередное ходатайство о допросе Ани Михайловой. Судья Сокольников в очередной раз его отвёл. Даже с учётом новых обстоятельств – побега девочки к своей «жестокой родственнице». В новый год все участники того криминального триллера войдут в состоянии неопределённости – рассмотрение апелляции продлится в следующем году. Очередное, и не последнее, заседание назначено на 14 января.

В понедельник, 29 декабря, в Иркутске прошла встреча высших областных чинов министерства социального развития, опеки и попечительства с Зинаидой Лутковской. Чуда не произошло. В течение двух с половиной часов министр Владимир Родионов, его заместитель Татьяна Плетан, начальник областной опеки Екатерина Михайлова и детский омбудсмен Светлана Семёнова внимательно слушали претензии Лутковской. О том, что ей не позволяют общаться с девочкой. О том, что в детском доме у Ани администрация отобрала личный сотовый телефон, подарок Зинаиды Леонидовны. О том, что Ане недостаточно занятий в музыкальной школе, ей нужны дополнительные индивидуальные занятия, а теперь она и в общей школе стала отставать. О том, что на почве стрессов и неврозов за это время у девочки стали констатировать недостаток веса. 

Чиновники слушали внимательно, но отвечали невпопад. Владимир Анатольевич, со слов Лутковской, сказал, что не разрешается общение, потому что бывший опекун не написала новый запрос на общение. Лутковская написала его прямо в министерском кабинете. Главный защитник детских интересов в Иркутской области Светлана Семёнова сообщила, что была в детском доме буквально на днях. При этом девочку она лично почему-то не видела. Но зато хочет провести новую психолого-психиатрическую экспертизу. Зачем? Куда пойдут эти выводы врачей? Что нового они должны выявить? 

Но главную сенсацию выдала начальник областной опеки Екатерина Михайлова. Она заявила, что никакого побега не было. Девочка просто пошла погулять. Закончилась встреча на высокой оптимистичной ноте. Лутковской пообещали, что все её просьбы и претензии будут рассмотрены. Да-да, прямо вот так и обнадёжили: «Мы дадим поручение ангарскому управлению минсоцразвития, опеки и попечительства все эти вопросы рассмотреть». Ну что ж, зная, кто и как работает в этом отделе, можно не сомневаться, что все вопросы будут рассмотрены, а соответствующие решения приняты и  претворены в жизнь. Но только после новогодних каникул. Которые Аня проведёт одна в детском доме.