Николай Францевич Салацкий без малого 18 лет занимал долж­ность председателя городского исполнительного комитета, или, говоря современным языком, был мэром Иркутска. Правда, он не проходил через горнило выборной кампании, которая становится обязательным испытанием для современных градоначальников. А в то время не было вопросов, избирать Салацкого или нет. Все знали: как обком скажет, так и будет. 

– Работал он здорово, – говорит Анатолий Геевский. – Но подходы у него были «чапаевские» – шашку наголо и вперёд. Конечно, не всем это нравилось. Увлекающийся был человек и, когда надо, ни перед чем не останавливался, даже с областными руководителями мог драться за город. Часто ему за это попадало, но никогда не останавливало.

Как Салацкий заработал себе прозвище

Салацкий любил устраивать большие совещания, на которых чувствовал себя вождём. Частенько мог накричать на подчинённого, а через пять минут уже разговаривал с человеком как ни в чём не бывало. Была установка: он руководитель и поэтому на него обижаться нельзя, работа такая. И потом, он ведь на всех кричал, любимчиков никогда не было. Так что никому и не обидно.

Был он очень представительным, умел и любил одеваться. Однажды Салацкий оказался включённым в делегацию советских руководителей, которая ехала в Канаду. Вернувшись, он привёз статью из канадской газеты, в которой журналисты очень его хвалили. Написали, что он человек западного склада, мог бы и в Канаде быть мэром. Николай Францевич был замечательным оратором, любил ввернуть в свою речь меткое народное словцо. Прекрасно чувствовал аудиторию и виртуозно удерживал внимание. 

Салацкий воевал на передовой, в районе Курской дуги, перенёс не одно ранение, несколько раз был на волосок от смерти. Однажды товарищи даже сочли его погибшим, но он всё-таки выжил. Перенёс несколько операций в полевых госпиталях. Уже в мирное время в институте ортопедии иркутские врачи сделали ему пять операций. Однако до самой смерти он носил в теле 35 осколков и пулю, застрявшую в бедре. Врачи побоялись взяться за извлечение этих напоминаний о войне. 

– Вот пример того, как он любил произвести впечатление, – продолжает Анатолий Геевский. – Салацкий едет в район. Но едет не просто так, а подготовившись: заранее надевает на себя плохонькие ботинки, поношенный костюм. Выходя из машины, он уже не думает о том, куда шагнуть. Идёт прямо по грязи, демонстративно не обходит лужи. А вокруг него сопровождающие только и успевают через те лужи перепрыгивать. Руководитель района потом в восторге: «Представляете себе, Салацкий-то идёт, даже под ноги не смотрит, не боится костюмчик испачкать». 

А я знаю, что, приехав в город, он первым делом с себя грязную одежду снимет и в чистое переоденется. Всё-таки неприлично первому лицу города в грязном костюме ходить.

Таких случаев Анатолий Афанасьевич знает массу. Всё-таки недаром проработал с Салацким 13 лет. Семь из них был председателем Свердловского райисполкома, а потом перешёл на должность первого заместителя председателя горисполкома. 

– Когда у Николая Францевича был пятидесятилетний юбилей, он пригласил всех председателей с жёнами в гости, и мне посчастливилось побывать у него дома, – вступает в разговор супруга Анатолия Геевского Идея Степановна. – С женой и тремя детьми они жили в небольшом одноэтажном домике в районе ГЭС. Меня поразило, что дом просто блистал идеальной чистотой. Помню, он всё рассказывал, как ехал по городу и вдруг увидел водителя молоковоза, выливающего ведро воды в бочку с молоком. Раньше ведь молоко по магазинам развозили в специальных бочках. Всем было известно, что Салацкий встаёт в шесть утра и совершает объезд по городу – выискивает непорядки. Запросто мог увидеть и не такие безобразия. 

– За чистоту в городе просто болел, – продолжает Анатолий Геевский. – Как проедет по моему рай-ону, обязательно звонит: «Анатолий Афанасьевич! Вы там вообще были, на такой-то улице? Неправда, вы там не были, там грязь. Немедленно убирайте». 

В 1960-х годах, когда он начинал работать мэром, в Иркутске было очень много заборов. Город такой старинный, купеческий, весь деревянный, и у каждого забора какие-то свалки, мусорки. Представьте себе, «Востсибуголь» был весь обнесён огромнейшим забором. Руководил предприятием тогда Герой Социалистического Труда Маркелов. Салацкий один раз к нему обратился: ломай забор. Не реагирует. Тогда он второй раз насел, опять безрезультатно. В общем, это и неудивительно: Герою Труда, начальнику такой мощной структуры и мэр не указ. Третий раз Николай Францевич просить не стал, а зарядил бригаду на работу. Герой Соцтруда в обком побежал искать управу на несговорчивого мэра. В общем, получился скандал, за который можно было и по шапке схлопотать. Но Салацкий как-то выкрутился и пошёл ломать заборы по всему городу. С тех пор у него прозвище появилось – Забороломацкий. 

«Нам город бросать нельзя»

Николай Салацкий с японской делегацией на Байкале

– Всех работать заставлял, а сам работал больше всех, – рассказывает Анатолий Геевский. – Например, совещание с руководителями города любил устраивать часов в семь вечера. Летом, как только народ засобирается на рыбалку, на шашлыки, он обязательно назначает совещания на вечер пятницы. Пока совещание закончится, уже поздно, никуда не поедешь. Раньше восьми часов я домой никогда не возвращался. Да ещё и в субботу что-нибудь придумает. Например, назначит совещание на три часа. Народу много соберётся, пока все выступят, дело уже к вечеру. Наконец, закончим, и Салацкий говорит: «Хорошо поработали. Ну а теперь отдыхайте, суббота ведь». Правда, воскресенье не трогал, это и в самом деле выходной был. Для всех, только не для него. Сам-то он частенько и по воскресеньям в горисполкоме пропадал. 

Каждый понедельник тоже начинался с совещания в кабинете у Салацкого. Вернусь, а у меня в приёмной толпа сидит. Людям нужно вопросы решать: начало недели, горячее время, а меня нет. Как-то раз я и предложил Николаю Францевичу: «Давайте в другое время совещание проводить». Он согласился, говорит: «Хорошо, давайте до начала рабочего дня, часов в восемь собираться». Тут кто-то возьми и пошути: «Зачем в восемь, давайте в семь часов». А Салацкий юмора не понял, обрадовался даже и назначил совещание на семь утра. Правда, недолго мы продержались. Скоро взмолились, и градоначальник перенес планёрку на час позже.

– «Нам город бросать нельзя никогда» – это была любимая присказка Салацкого. Потому и не любил нас никуда отпускать. Однажды случилась какая-то авария, и на совещании Салацкий начал страшно ругаться на начальника жилищного управления. Ругается, а сам его всё какой-то рыбой попрекает. Мы понять не можем: что ещё за рыба? Оказалось, несчастный начальник ЖКХ города отпросился лично у Салацкого в выходные на рыбалку. Вернувшись, он решил заехать и угостить шефа пойманной рыбкой. Всё прошло хорошо, Николай Францевич рыбу взял и даже благодарил рыбака-любителя. Но в понедельник выяснилось, что случилась авария, и тут уж Салацкий только укрепился в своей нелюбви к рыбалке. Сам он никогда не ездил ни на охоту, ни на рыбалку. Его главным увлечением был Иркутск.

Многое сделал в городе Салацкий, особенно большой прорыв был совершён в жилищном строительстве. Ударными темпами сносили бараки, которые когда-то соорудили для строителей ГЭС. На их месте возводили новое, благоустроенное жильё. Вырастали целые районы – Юбилейный, Приморский, Синюшина гора, Ново-Ленино, Академгородок. За годы его руководства построено 36 новых школ и 95 детсадов, Дворец спорта, Дом быта и множество других знаковых объектов, заложен музей «Тальцы». Одним из самых больших достижений было строительство ТЭЦ. До этого город отапливался десятками маленьких котельных, которые щедро сыпали на головы иркутян сажу и выпускали в воздух клубы чёрного дыма. 

– Мы приехали сюда из Благовещенска по распределению, – вспоминает Идея Степановна. – Первым делом, конечно, пошли погулять по городу, посмотреть. Вышли на мост, я на город глянула и сначала даже не поняла, в чём дело, подумала, что Иркутск недавно горел. Настолько он был страшный, чёрный, окутанный клубами дыма. Горько пожалела, что променяла на него свой родной Благовещенск, который тогда был гораздо чище и красивее.

Как «хороший человек» помог Иркутску построить мост

Анатолий Афанасьевич и Идея Степановна Геевские

Долго биться городскому руководству пришлось за Иннокентьевский мост. Салацкий всё просил и просил у Москвы, доказывал, что Иркутску нужен ещё один мост. Но другим городам тоже нужны были мосты, и до нас очередь всё не доходила. Наконец в Иркутск приехал председатель президиума Верховного Совета РСФСР Михаил Яснов. С его приездом связывали большие надежды, в том числе хотели «выбить» мост. В драмтеатре устроили торжественный приём, на который собрался весь цвет города. Слово взял Салацкий. Сначала он говорил приличествующие случаю слова, но в итоге увлёкся по своему обыкновению, и его «понесло». «А знаете, Михаил Алексе-евич хорошо к нам относится, да, да, – доверительно поделился с залом Николай Францевич. – Он вообще хороший человек». Ну уж потом обком Салацкому показал «хорошего человека»! Но мост мы всё-таки выбили в тот раз. 

В 1971 году случился очередной аврал: Иркут вышел из берегов и затопил частный сектор в районе завода радиоприёмников. Сейчас эти места застроили, а в прошлом стояла там деревня Черёмушки. Несколько дней Геевский, работавший тогда председателем райисполкома, не снимал резиновые сапоги, не ел и не спал. А как иначе? Сам по колено в воде руководил спасательной операцией. 

В другой раз вышел из строя водовод. Это значит, воды нет, тепла нет, в квартирах лопаются батареи. Техники современной, такой, как сейчас, не было, да и той, что была, не хватало. Даже улицы убирать не успевали. Поэтому пятница была санитарным днём. Работали учреждения до пятнадцати часов, а потом все выходили на улицу и убирали прилегающую территорию. Около своих домов тоже чистили сами. Геевские помнят, как убирались у своего подъезда, когда сорок лет назад получили квартиру в том самом доме на улице Жуковского, в котором живут и сейчас. 

Салацкий бился за город и требовал того же от других. Он так и говорил: «Нужно биться за город». Возможно, были у него свои человеческие слабости, но это становилось неважным, когда люди видели, что он всё делал для города, а не для себя. В общем, «для себя» он ничего особенного не нажил. Перед уходом с поста градоначальника, правда, получил двухкомнатную квартиру на улице Ленина, в которой и жил на пенсии. 

– Конечно, он ещё хотел работать и лет пять спокойно мог бы руководить городом, – считает Анатолий Геевский. – Когда пошёл процесс его отстранения от руководства и все уже знали, что Салацкого убирают, он позвонил мне домой. «Вы слышали, что меня увольняют?» – спросил в своей обычной прямой манере. Я замялся, не зная, что ответить. «Всё вы знаете, – констатировал он. – Но если я уйду, вам тоже лучше уйти. Как на моего первого заместителя, на вас сейчас всех собак свешают, во всём виноваты будете». Я поступил по его совету. 

Областное руководство очень ревностно к нему относилось. Его ведь очень любили в городе, и некоторые этой любви завидовали. Однажды в обкоме решили, что работать с Салацким стало тяжело, потому что он не имел нормального образования. Образование у него и в самом деле было неважное. Окончил училище, потом попал на фронт. После войны два года отучился в партшколе, и на том его учёба закончилась. Иногда отсутствие образования и правда сказывалось. Когда речь заходила о расчётах, он начинал сердиться оттого, что недопонимал каких-то тонкостей.

После ухода с поста градоначальника Салацкий ещё долгие годы возглавлял городское отделение ВООПИК. Работа его и здесь была плодотворной. В те годы отреставрировали Спасский, Преображенский и Богоявленский храмы, поставили ледокол «Ангара», воссоздали памятник Щапову, начали восстанавливать храм во имя Казанской иконы Божией Матери.