«Когда мы с консулом Таджики-стана приехали в Россоху, увидели жуткое зрелище: в полуразвалившемся доме с тонкими стенами, надев на себя все тёплые вещи, какие были, женщины варили на обед воду», – рассказывает Наталья Кузнецова, руководитель кризисного центра для женщин «Мария». Поверив обещаниям предпринимателя из Иркутска, сулившего золотые горы и хорошее жильё, глава семьи продал дом на родине и прошлой осенью перевёз в Приангарье всех домочадцев: пожилую мать, сестру-инвалида и жену с тремя детьми, младшей девочке на тот момент было два года. Обещанные хоромы оказались старой хибарой, и так сложилось, что буквально через три недели после переезда кормилец попал в больницу. С сентября по январь женщины с детьми провели в непригодном для жизни строении, постепенно проедая привезённые с родины деньги и за еду и дрова помогая по хозяйству соседям. 

Для этой семьи всё закончилось относительно благополучно: о них узнали в Международной организации по миграции (МОМ) в Москве, откуда позвонили в иркутский центр «Мария», и время, пока им не купили билеты и не выправили документы, женщины жили в приюте. В начале февраля они отправились на родину. «Когда МОМ им купила билеты, все разрыдались. Плакали от счастья, что уезжают», – вспоминает Наталья. Впрочем, благополучным финал этой истории можно считать очень условно: глава семьи до сих пор в больнице, а там, куда возвращаются женщины с детьми, дома у них уже нет. Но, по крайней мере, там теплее, чем в Сибири. 

Миграция из стран Центральной Азии в Россию, которая ещё в середине 2000-х составляла около трети всего миграционного потока, к 2010 году уже превысила половину, а в последние годы растёт опережающими темпами, говорится в материалах международной конференции «Трудовая миграция в России: медико-социальные и гендерные аспекты», опубликованных московским бюро МОМ. Приангарье здесь следует общим тенденциям, сталкивается с новыми проблемами. Снижается уровень образования и профессиональной подготовки мигрантов. По данным выборочных опросов, около половины мигрантов из стран СНГ не имеют профессионального образования, люди приезжают в основном из небольших городов и сёл. Они всё хуже знают русский язык. 84% приезжих до выезда в Россию относили себя к группе бедных и очень бедных. 

Существенным изменением экс-перты называют увеличение доли женщин и детей в общей численности мигрантов. За прошлый год подразделениями УФМС по Иркутской области было поставлено на миграционный учёт более 189 тысяч иностранных граждан, из них почти 65 тысяч продлили срок своего пребывания в регионе. 

Иркутская область  занимает второе место в СФО по числу поставленных на миграционный учёт иностранных граждан и лиц без гражданства. Устойчиво растёт число постоянно живущих в регионе на законных основаниях мигрантов, сообщает управление. Какова доля женщин в растущем людском потоке, в УФМС не уточняют, однако сообщают, что увеличение числа мигрантов потребовало усиления контроля за исполнением требований миграционного законодательства. По результатам проверок управление наложило штрафы на сумму более 101 млн рублей, к ответственности привлечено почти 2,3 тыс. мигрантов, работавших в регионе незаконно, 2,9 тыс. работодателей и более 8 тыс. граждан, принимавших иностранцев и не обеспечивших соблюдение правил их пребывания в России или своевременный выезд. Впрочем, росту количества нарушений способствует не только увеличение числа приезжих, но и ужесточение миграционного законодательства, отмечают в УФМС.

За длинным рублём – в рабство

К сожалению, иностранцы часто сами становятся жертвами преступлений, и куда более серьёзных, чем нарушение срока пребывания на территории региона. Попасть в настоящую беду человек может, просто поверив обещаниям о хорошем заработке. Особенно если у него не всё в порядке с документами, а красивую жизнь обещает соотечественник. Байкальский региональный союз женщин «Ангара», партнёр МОМ в Иркутске, помог восьмерым иностранным рабочим вырваться из рабства, рассказывает глава организации Альбина Широбокова. «Они работали наполовину у своих соотечественников, наполовину у наших, – говорит Широбокова, – каким-то образом умудрились передать информацию своим родственникам, те обратились в общественную организацию у себя в стране, та – в МОМ, а МОМ – к иркутским общественникам. Мы их искали, вытаскивали, они жили у нас в офисе, пока полиция помогала оформлять документы. Мы выяснили, что существует автобус, который привозит и увозит нелегалов. Более того, думаем, что он работает и сейчас». 

В позапрошлом году «Ангара» столкнулась с проблемами мужчин и женщин из стран бывшего Советского Союза, которые оказывались на территории Иркутской области без документов или с документами старого образца. «За два года мы легализовали 82 человека – помогли сделать паспорта, которые они не могли получить десятилетиями», – рассказала Широбокова. 

За прошлый год УФМС России по Иркутской области выдало 2275 российских паспортов иностранцам и лицам без гражданства, это на 22% больше, чем годом раньше. В ноябре 2012 года был принят федеральный закон, согласно которому право принять российское гражданство получили отдельные категории лиц, длительное время проживающих в России с неурегулированным правовым статусом. В два с половиной раза выросло число людей, которые получили гражданство в связи с тем, что состоят в браке с гражданином России более трёх лет. Причём треть новых россиян – бывшие граждане Таджикистана, 26% – лица без гражданства, 9% – выходцы из Армении, 8% – из Кыргызстана, по 6% граждан Казахстана и Украины. Из дальнего зарубежья получили российские паспорта по два гражданина из Италии, Афганистана, Палестины и Нигерии,  по одному – из Вьетнама, Германии, Израиля, Индии, Турции. 

Со старым советским паспортом в Иркутской области жила ещё одна подопечная Натальи Кузнецовой. «Муж привез её из Азербай-джана, поселил в деревне практически в сарае. Нам позвонила её подруга, которая услышала о нас в новостях: «Заберите, помогите». У неё паспорт был ещё советский, дети вообще без документов. В школу ходила только старшая из пятерых детей, девочка 16 лет. Муж периодически приезжал, привозил еду, отрывался на ней и опять уходил на какое-то время. Когда женщину привезли в наш центр, она была вся чёрная от синяков, с ножевым ранением ноги. Мы слышим: «Понаехали», а на самом-то деле – понавезли. Никто из этих женщин не готов к тем условиям, в которые они попадают, все ожидают чего-то другого. Те, кто не знает, куда идти, так и погибают в этих сараях», – рассказывает руководитель центра «Мария». 

«Они не виноваты, что их сюда привезли»

Пока соседи, родственники или знакомые не обратятся в полицию или общественные организации, такие женщины остаются практически невидимыми для общества. Уехать они не могут или боятся, просить защиты у правоохранительных органов – тоже, поскольку у многих проблемы с документами. Зачастую они просто не знают, что можно куда-то обратиться. Да и возвращение на родину не всегда становится выходом из ситуации: там женщину, ушедшую от мужа-тирана, может встретить осуждение родственников. «Мужчины здесь чувствуют вседозволенность – другая страна, всё можно, и она никуда не денется», – говорит Наталья Кузнецова. Дом становится тюрьмой, где защиты женщине ждать неоткуда – если в ситуациях, где нужна правовая или финансовая помощь, руку помощи могут протянуть земляки, например собрать деньги на лечение или билеты, то в семейные конфликты диаспоры 

обычно не вмешиваются. «Семейных проблем фактически нет, у нас менталитет другой, – говорит председатель Азербайджанского конгресса Иркутской области Алирза Салаев. – Испокон веков так сложилось, исторически у нас демократия в семье развита». Сложность ситуации в том, что вмешаться в семейный конфликт можно лишь тогда, когда потерпевшая сторона обратится за помощью, отмечает доктор медицинских наук Курбан Аитов, возглавляющий Иркутскую областную общественную организацию «Сибирский туркменский национально-культурный центр «Байкал», а сор из избы выносить не принято. Хотя, если явно какие-то «дискриминационные моменты» случаются, то главы диаспор могут вмешаться, провести воспитательную беседу, добавляет профессор Аитов. «За последние годы не помню, чтобы кто-то до смерти забил жену, хотя конфликты, конечно, есть», – обмолвился ещё один собеседник издания. 

Говоря о проблемах мигрантов, эксперты отмечают, что за последние десять лет особенную остроту приобрели вопросы здравоохранения и образования. «Было постановление на федеральном уровне о том, чтобы все иностранные граждане, которые пересекают границу, имели медицинские полисы, – напоминает Курбан Аитов. – Вопрос остаётся открытым. Люди приезжают правдами и неправдами, попадают в руки мошенников, которые продают фальшивые полисы. В результате деньги потрачены, а медицинского обслуживания получить нельзя. Буквально недавно приходилось решать проблему – женщина из Киргизии родила ребёнка, а денег на оплату роддома не было». По словам одной из собеседниц издания, в городском перинатальном центре Иркутска (роддоме на Бограда) всё чаще можно заметить будущих мам в традиционной мусульманской одежде и даже в хиджабах: «Некоторые по-русски не говорят совсем. Акушерки не могут объяснить, что ей делать на родстоле, – она не понимает». 

Собеседники «Конкурента», в том числе главы национальных диаспор Иркутска, подтверждают: нередки случаи, когда иностранные рабочие заводят в России ещё одну семью.

Квазисемьи, как их называют исследователи, – ещё одна проблема, порождённая масштабной миграцией. Увеличение доли женщин среди приезжих, в частности, ведёт к росту числа неформальных браков и распространению неформального родительства. «Неформальные семьи часто живут в ужасных условиях. Дети, которые появляются в этих семьях, зачастую воспринимаются родителями как обуза. Иногда такие семьи заводят мигранты, особенно из стран Центральной Азии, уже имеющие одну семью на родине. Этот феномен получил название «вторая семья». Всё это создаёт некое квазисемейное пространство в сфере частной жизни, по сути, такое же внеправовое, как и то, которое окружает многих мигрантов в общественной сфере», – говорится в докладе Елены Тюрюкановой, руководившей Центром миграционных исследований НИУ ВШЭ. 

Дети мигрантов часто не получают должного медицинского обслуживания. «Мы бились с одной семьёй, чтобы сделать медицинские полисы. Без вида на жительство страховая компания полис не выдаёт. Чтобы сделать вид на жительство, нужна определённая сумма денег, их нет, – говорит Наталья Кузнецова. – Даже если деньги есть и есть вид на жительство, детям необходимо сделать прописку, для этого нужны документы – справка 2-НДФЛ и другие, которые родителям собрать нереально. В поликлинику без полиса не возьмут. Наши не наши, это всё-таки дети. Они не виноваты, что их сюда привезли». 

Безальтернативные меры

С ужесточением миграционного законодательства выдворение во многих случаях стало безальтернативной мерой, при этом вектор наказания смещается в сторону организаторов незаконной миграции и принимающей стороны, подчёркивают в УФМС. Установлена материальная ответственность за невыполнение обязательств по медицинскому, образовательному, жилищному обеспечению приглашённого иностранца, предоставление заведомо ложных сведений. Только за прошлый год 49 предприятий региона получили решение суда о приостановлении деятельности.

За 2013 год суды области, сообщили представители УФМС на прошлой неделе, приняли решение об административном выдворении 2,5 тыс. мигрантов, из них 593 человека прошли процедуру принудительного выдворения с помещением в спецприёмник. Ужесточение законодательства привело к росту числа выдворенных иностранцев более чем в два раза. И хотя в целом миграционная ситуация в регионе «остаётся достаточно стабильной, прогнозируемой и управляемой», она требует постоянного внимания со стороны правоохранительных органов и органов власти всех уровней. Однако даже принудительное возвращение на родину может стать проблемой. 

В области до сих пор нет спецучреждения для иностранных граждан, а в спецприёмниках органов внутренних дел недостаточно мест, отмечают в УФМС. Это, во-первых, не позволяет управлению в полной мере выполнять свои обязательства по контролю и надзору в сфере миграции. Во-вторых, нет условий для временного содержания мигрантов с особыми потребностями – пожилых и больных людей. «Об азербайджанской семье мы просили: «Пожалуйста, депортируйте», поскольку денег на билеты у них не было, – рассказывает Наталья Кузнецова. – Но с детьми в спецприёмник нельзя, тем более один мальчик как раз был после операции, пожилому человеку нельзя, инвалиду нельзя. Суд вынес решение о добровольном выселении из страны. А что дальше? Тупик. Как правило, такие люди оседают здесь, поскольку им не на что уехать». 

Вопрос об организации специального учреждения, в котором по закону должны быть предусмотрены условия для раздельного содержания мужчин и женщин, медицинская помощь, обсуждался в Приангарье неоднократно, напоминают в УФМС. Обязанность по организации спецприёмников возложена на область. Вообще таких учреждений планируется три – в Иркутске, Ангарске и Братске. Здание под спецприёмник в Ангарске, где могут разместиться 103 койки, уже подобрано, по графику оно должно быть введено до конца марта, сейчас никакие работы не ведутся, сообщает УФМС. Почти готово здание в Братске, осталось сделать ремонт. Этих трёх заведений должно быть достаточно – за прошлый год через приёмники органов внутренних дел прошло более 2650 нарушителей миграционного законодательства. Решение о принудительном выдворении принимается почти в 30% случаев,  в остальных – самостоятельный контролируемый выезд.

Требуется решение

Иностранные рабочие всё чаще привозят в Россию не только свои традиции, но и семьи
Иностранные рабочие всё чаще привозят в Россию не только свои традиции, но и семьи

Проблемы, связанные с миграцией, невозможно решить только силами общественных организаций. «Даже когда чиновники пытаются нам помочь, на переговоры и согласования уходит много времени, – отмечает Альбина Широбокова. – Должны быть партнёры в странах исхода. Наша организация участвовала в большом международном проекте, мы наладили контакт с организациями, которые занимаются этими проблемами по ту сторону границы. Договорились создать постоянно действующую двустороннюю «горячую линию», знакомить будущих мигрантов с тем, что они могут встретить в России, на что могут рассчитывать. Мы выпустили книгу о том, как можно работать в Иркутской области, китайцы даже перевели её на китайский язык». На средства гранта Губернского собрания общественности в Приангарье будут созданы два центра «горячей линии» – для связи с Узбекистаном и Китаем, планируется издать сборники о правах и ответственности мигрантов, о здоровье, детском образовании и труде. По словам Широбоковой, национально-культурные центры региона активно включились в эту работу. 

Также ясно, что поток миграции вряд ли обмелеет в ближайшие годы. Хотя бы потому, что регион неплохо на нём зарабатывает: за прошлый год вклад иностранной рабочей силы в экономику области составил более 50 млрд рублей, сумма поступивших в местные бюджеты средств за выдачу патентов – более 180 млн рублей, перечислено более 110,5 млн рублей госпошлины за выдачу разрешений на работу иностранным гражданам и за использование иностранной рабочей силы.