13 ноября 1962 года в областной газете «Советская молодёжь» появилось сообщение под заголовком «ТОМ говорит «Здравствуйте!»: «Младенца назвали ТОМом, – читаем в нём. – ТОМ – слово 20-го века, где длинный смысл выражен минимумом звуков и букв. Полностью имя и отчество ТОМа – творческое объединение молодых. Матерью ТОМа стало Иркутское отделение Союза писателей СССР, отцом – огромное желание творческой молодёжи спаяться для работы, споров, поисков. Может быть, это будет Том Сойер – лукавый маленький правдолюб, а может, это будет большой том, первый том творческих судеб молодых поэтов, прозаиков, художников, музыкантов Иркутска. Первое заседание ТОМа состоится 15 ноября в 6 часов вечера. Первое слово предоставляется студенчеству. В дальнейшем эстафету молодёжных «четвергов» при Союзе писателей (ул. 5-й Армии, 36) подхватят и понесут остальные члены объединения. Слушайте голос творческой молодёжи Иркутска». 

А через несколько дней газета известила, что первая страница ТОМа открыта: «Написанная нескладно, с густыми перечёркиваниями, она имела и строки истинного вдохновения. Первым вышел к круглому столу невысокий Гена Бутаков из ИГУ (спус­тя годы журналист, редактор газеты «Восточно-Сибирская правда». – Авт.). Глуховатым голосом он прочёл стихи о ветрах, которые гнали людей в поиски, о старине, наполненной соловьиными голосами. Белые стихи о горячем чувстве дружбы к Кубе, Индии, Китаю прочитал Дмитрий Лобанов… Слушали собравшиеся и стихи Юркина и Волкова, прозу М. Хензыхенова. А потом спорили, что-то принимая, что-то отвергая…». 

И вскоре снова объявление о том, что состоится очередное заседание Творческого объединения молодых. В повестке – разговор о стиле современной прозы, выставка работ молодых художников. 

Так возникло уникальное в масштабах СССР объединение молодых писателей, поэтов, художников. 

Борис Черных

В инициативную группу по его созданию входили Юлий Файбышенко, Александр Вампилов, Вячеслав Шугаев, Юрий Скоп, Владимир Трофименко, Сергей Иоффе, Геннадий Машкин, Владимир Пинигин и другие. Их рассказы, очерки, стихи, рисунки охотно печатали местные газеты. Но им хотелось большего – «спаяться для работы, споров, поисков»… 

Не забыть, как в те зимние вечера 1962 года и позднее шумной ватагой участники заседаний ТОМа вваливались в наше расположенное по соседству с Домом писателей студенческое общежитие университета, горячо продолжая дискутировать о достоинствах и недостатках поэтических и прозаических произведений своих коллег. Многие потом расходились по домам, а иногородние Иннокентий Новокрещённых из Ангарска, Борис Ротенфельд из Усолья-Сибирского, Виктор Соколов из Шелехова оставались у нас до первых утренних электричек. 

Интересное было время! «Знаменитые 1960-е, отогретые хрущёвской «оттепелью», – назвал впоследствии те годы Валентин Распутин. «Тогда, – вспоминал он, – богато пошла переводная западная литература, причём лучших образцов… а вместе с нею этак бочком, бочком и часть отечест­венного запрета – Бунин, Есенин, полный Достоевский. Хемингуэем, Ремарком зачитывались громко, до опьянения и повального подражания, своё же впитывалось органичес­ки, наращивая душу… Это было необычайно урожайное на отечественную словесность десятилетие, прорыв сквозь идеологический асфальт. Его, спохватившись, пытались снова закатать, особенно по отношению к русскому слову, но тщетно. Ничего удивительного в этом нет: созрело. Созрело и принялось разрывать бесплодный поверхностный слой». 

«Время нынче строгое на авансы»

Разрывать этот «слой» сходу попытались и иркутские «правдолюбы» (Распутин в 1962–1966 годах жил и работал в Красноярске, но исключительно в городе на Ангаре печатал свои первые рассказы и лучшие очерки и был духовно связан с томовцами). Они, не ограничиваясь заседаниями, пошли, что называется, в народ – устраивали встречи с читателями, выступали в молодёжных аудиториях. 

Одна из таких встреч состоялась в областной библиотеке имени И. Молчанова-Сибирского. На неё резко критически откликнулась «Восточно-Сибирская правда», поместив подборку читательских писем и редакционный комментарий. 11 прозаиков и поэтов представили свои стихи, рассказы, повести, и в большинстве из них она усмотрела «низкий идейно-художественный уровень», «увлечение историей, другими странами, нередко просто пустяками, такими «образами», как феи, автобусные окна, какие-то абстрактные глаза и т.д.». А вот оценка творчества шести молодых художников: «Портреты Гимова и Воронова, 12 «новаций» Старикова, графика и офорт Протасова и Шипицына, портреты и натюрморты Пинигина… От многих произведений веяло духом абстракционизма». Особенно досталось Сергею Старикову за его «Человека с лунами», «Христоса», «Снятие Христа», «Богоматерь». «И странно, – писала газета, – что ведущий эту встречу Ю. Файбышенко пытался защищать подобные произведения, а другие члены объединения молча соглашались с ним, таким образом разделяя его ошибочное утверждение». 

Тут же «перегибами» ТОМа озаботились партийные структуры. 

В январе 1963 года состоялось совещание творческих работников города, на котором вступительное слово произнёс секретарь обкома КПСС С.А. Меркурьев. Резкой критике произведения молодых подвергли литературовед А.Ф. Абрамович, искусствовед В.И. Фалинский, писатель Г.Ф. Кунгуров, художник В.С. Рогаль. Их оценки: произведения «не только слабые в художественном отношении, но и явно претенциозные, с налётом пессимизма и пошлости, а подчас подражающие образцам западного абстракционизма и формализма…». Речь шла прежде всего о художниках, «которые вольно или невольно скатываются на путь протаскивания буржуазной идеологии, её эстетических идеалов». Однако явное неодобрение присутствующих вызвало и творчество прозаиков Санина (Вампилова), Машкина, поэта Файбышенко… 

В таких непростых обстоятельствах для только что рождённого объединения руку поддержки ему протянули литературно-художественный альманах «Ангара», посвятивший молодым один из своих номеров, и та же «Восточно-Сибирская правда», опуб­ликовавшая на этот раз обзорную статью-рецензию под заголовком «В добрый путь, ТОМ!». Вот её начало: «Много споров, больших и малых, вызвал своим рождением ТОМ… Многие упрёки старших товарищей по перу и кисти были для томовцев суровыми, но справедливыми. И второй номер альманаха «Ангара» за этот год можно с полным правом назвать первым ответом ТОМа на все добрые пожелания и критические замечания. В этом ответе стихи Владимира Березина и Леонида Хрилева, Иннокентия Новокрещённых и Глеба Пакулова, рассказы Бориса Лапина и Евгения Суворова, очерки Юрия Скопа, Вячеслава Шугаева и Бориса Новгородова, рисунки художников Владимира Пинигина, Сергея Старикова, Николая Протасова и т.д.».

И ещё не остался в стороне от забот о ТОМе, конечно, комсомол. Секретарь обкома ВЛКСМ по идеологии Анатолий Степаненко так обрисовал ситуацию: «В нашей области двухтысячная армия комсомольцев и молодёжи представляет молодую творческую интеллигенцию. Это работники теат­ров, молодые художники, писатели, журналисты, учащиеся музыкального, театрального и художественного училищ. Но ещё очень слабо работают комсомольские организации этих объединений и союзов, слабо руководят ими райкомы ВЛКСМ… Хорошим начинанием было создание «Творческого объединения молодых», но не вмешался своевременно комсомол, не нашлось хорошего руководителя. Мы считаем, что «Творческое объединение молодых» надо возродить и руководить им, а не отдавать в руки незрелых людей». 

Так что вскоре у ТОМа появился куратор от обкома комсомола – инструктор отдела пропаганды и агитации Борис Черных (впоследствии изгнан из партии и комсомола, диссидент, политзаключённый, писатель. – Авт.). 

14 ноября 1963 года в «Советской молодёжи» под рубрикой «ТОМу – 1 год» выходит его статья «В награду за годы бессонниц…». Начал он её как в воду глядел: «Иркутская литературная молодёжь в последнее время заявила о себе серьёзно и вполне оригинально, и, видимо, не будет большим открытием, что в ближайшие годы на сибирской земле вырастет ещё не один настоящий писатель… Впрочем, – делает паузу автор, – подождём, время нынче строгое на авансы». «Можно, – считал он, – по-разному оценивать очерки Новгородова, Скопа и Шугаева, но бесспорно одно: герои этих очерков – правильные люди. Не с тою меркой правильности, как любила да и вынуждена была говорить о правильных героях критика недавних лет, а по-настоящему живые, с чудинкой и не без недостатков. Главное же в них – их утверждающая добро правота». Схожей стала и его оценка позиции героев повести Скопа и Шугаева «Сколько лет тебе, парень?», рассказа Санина (Вампилова) «Станция Тайшет», произведений других авторов. 

Юлий Файбышенко

Завершил свою статью куратор объединения, как было принято тогда, строго и назидательно: «Сделано за год многое – ТОМ сумел найти дорогу к молодёжной аудитории. И теперь его задачей должно явиться дальнейшее сплочение сил творчес­кой молодёжи – и сценической, и литературной, и музыкальной. Большой отряд молодых художников также должен сказать своё слово в ТОМе… 

В гущу народа, в гущу идейной борьбы, в гущу сражения за коммунизм призывает нас партия… Поэтому впереди – гора работы, тяжёлой и кропотливой, но праздничной». 

В тот же день, 14 ноября, состоялось организационное заседание Творческого объединения молодых. В повестке – отчёт и выборы нового состава его бюро, обсуждение плана работ. Председателем бюро был избран Вячеслав Шугаев, заместителями – Александр Вампилов и Сергей Иоффе. 

«Стенкой и в одиночку» 

«Благословенные годы! Прежде всего – годы иркутского ТОМа, – вспоминал спустя десятилетия Сергей Иоффе. – Вёл бы подробный дневник – написал бы историю творчес­кого объединения молодых: разговоры, споры, обсуждения рукописей, застолья, поездки… Но нет такого дневника, а отрывочные записи в блокнотах и газетные подшивки сохранили лишь скупые отчёты о поездках томовских бригад по области да о конференциях «Молодость. Творчество. Современность». Хорошо хоть хватило ума упрятать в папку кое-какие документы». 

Кстати, о конференциях «Молодость. Творчество. Современность». Они чуть старше ТОМа, и в отстаивание идеи их проведения и организацию много сил вложил к тому времени приобретший опыт и авторитет поэт Марк Сергеев. Первая конференция в виде трёхдневного совещания случилась ещё в мае 1959 года, и именно на ней с юмористическими рассказами дебютировал студент Иркутского университета Александр Вампилов. Следующая подоспела через два года, и к её открытию рукопись Вампилова стала книгой «Стечение обстоятельств» так же, как увидели свет сборники стихов для детей «Почему-то» жительницы Ангарска Аллы Стародубовой и лирической поэзии «Корабли выходят на орбиты» ещё одного студента университета Владимира Гусенкова.

Очередная конференция весной 1964 года прошла уже при активном участии ТОМа и собрала в несколько раз больше участников благодаря тому, что появились новые секции – художников, артистов, музыкантов, кинематографистов. Объявление в газете «Советская молодёжь»: «5 марта состоится очередное заседание ТОМа. Будут заслушаны отчёты бригад о поездках по области в связи с предстоящей конференцией «Молодость, творчество, современность». Просьба к молодым прозаикам и поэтам принести свои произведения для коллективного сборника ТОМа». 

Трудно сказать, о каком коллективном сборнике шла речь, но в том же 1964 году в Иркутске было издано три сборника с участием томовцев: «Принцы уходят из сказок» – очерки Вампилова, Скопа и Шугаева, «Бригада» – кассета из небольших книжек стихов Березина, Иоффе, Пакулова, Михаила Трофимова, «Ветер странствий» – сборник рассказов Вампилова, Владимира Жемчужникова, Машкина, Новгородова, Дмитрия Сергеева, Суворова. 

Сергей Стариков. Автопортрет

Геннадий Машкин – пожалуй, единственный, кто оставил более-менее подробные свидетельства о внутренней жизни Творческого объединения молодых. Вот подмеченное им из «воспоминательного повествования», названного «Стенкой и в одиночку»:

«На тех достопамятных сходах писателей, актёров, художников высказывались мнения от души, без идеологического давежа, спорно, однако полюбовно… 

В минуты упадка духа … мы собирались всей Стенкой и начинали разрабатывать новые замыслы. Эта причастность к коллективному творчеству надолго сохранилась в Стенке. И никто не стеснялся прорабатывать свой личный сюжет на товарищеском собрании. Поэтому мы знали почти все значительные варианты рассказов, повестей романов и пьес друг друга… 

Стенку отличали юморное отношение к трудностям жизни, невзыс­кательность к бытовым неурядицам и спортивный азарт. Мы даже впрямую устроили футбольную встречу в октябре 1963 года на стадионе «Труд». Молодые да ретивые, мы решили творческим активом «Советской молодёжи» сыграть матч с командой радио-телевидения».

И, предваряя заключение, приведу два документа из той папки, о которой с самоиронией вспоминал Сергей Иоффе. Обратите внимание, с какой решительностью ТОМ встал на защиту своего куратора от комсомола, с какой для того времени смелой и убедительной аргументацией он отстаивал свою позицию. 

«В бюро Иркутского творческого объединения молодых от Черных Б.И. 28 августа 1964 года мне пришлось выступать по телевидению в диспуте о молодом герое советской литературы. Некоторыми товарищами в докладных на обком комсомола моя позиция на диспуте была истолкована ошибочной. Решением бюро обкома комсомола от 15/Х-64-го я был освобождён от занимаемой должности. 

Прошу рассмотреть вопрос о моей работе в бюро ТОМа.

18/Х-64 год. Подпись».

«Бюро Иркутского промышленного обкома ВЛКСМ.

Выписка из протокола заседания бюро Творческого объединения молодых от 20 октября 1964 г.

Присутствовало 7 человек.

Решили:

Тов. Черных подняты спорные вопросы, и они заслуживают обсуждения. Однако бюро ТОМа полагает, что Б.Черных (так же, как любой из нас) вправе иметь свою точку зрения на то или иное произведение советской литературы и даже отстаивать это мнение в творческой дискуссии. Это право, на наш взгляд, сохраняется за каждым советским человеком, где бы он ни работал.

Нам думается, что воспитание нового человека немыслимо без творческого обмена мнениями по всем животрепещущим вопросам времени, в том числе литературы и искусства. В наше время должны навсегда уйти в прошлое попытки подменить методы убеждения и творчес­кого спора администрированием, скоропалительными выводами и поспешными решениями.

Председатель бюро В. Шугаев.

Заместители председателя А. Вампилов, С. Иоффе». 

Геннадий Машкин

Это было последнее громкое заявление ТОМа. В начале 1965 года вместе – один с повестью «Бегу и возвращаюсь», другой с пьесой «Прощание в июне» и начальным вариантом «Старшего сына» – отправились «переупрямить» Москву и пробыли там несколько месяцев Шугаев и Вампилов. Ещё раньше по разным обстоятельствам покинули Иркутск Файбышенко, Скоп, Трофименко. По сути, объединение осталось без лидеров. Да и всем было очевидно, что оно стремительными темпами начало перерастать себя, наиболее подготовленные его представители были на пороге вступления в разряд профессиональных литераторов и живописцев. 

В сентябре того же года в Чите прошёл семинар молодых прозаиков, поэтов, драматургов Сибири и Дальнего Востока, на котором первая группа иркутян была рекомендована в Союз писателей. За первыми выстроились следующие… То же самое произошло и с художниками: многих из них, хотя и не одинаково талантливых, например не вписавшегося в каноны соцреализма Старикова, рано или поздно настигли желаемое официальное признание, персональные выставки, вступление в свой Союз.

Вот и получилось, что заявленный при создании ТОМа «первый том творческих судеб молодых» в целом состоялся. Как писала тогда «Советская молодёжь», «мы являемся свидетелями мощного, качественно нового брос­ка в литературной жизни области. Броска за пресловутые рамки провинциализма. Без преувеличения можно сказать, что выросшая за последние годы «стенка» молодых иркутских литераторов – это событие». 

Но «выросшая «стенка» – это уже не ТОМ, это другая история…