Режим абсолютной конфиденциальности 

Здание по адресу Байкальская, 129, свою мрачноватую славу среди местного населения приобрело только в несколько постперестроечных десятилетий. Что тут было в последние годы советского периода – старожилы уже и не припомнят, говорят, «общага какая-то». Потом здание освободили от беспечных студентов и нагнали туда множество сотрудников правоохранительных органов, занимающихся раскрытием самых кровавых и грязных дел – «особо тяжких» в терминологии силовиков. В 1990-х там был РУБОП, борцы с оргпреступностью, потом их разогнали, когда государство вдруг отчего-то решило, что организованная преступность в стране полностью искоренена. С тех пор население дома менялось неоднократно. Сейчас там находятся Центр противодействия экстремизму и несколько ОРЧ, занимающихся делами, о которых в приличном обществе неприлично говорить по причинам, о которых тоже неприлично говорить в приличном обществе. Одна из этих ОРЧ – «по охране и защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства». 

Никогда ещё задание не было столь увлекательным и интригующим. Замначальника ОРЧ Андрей Владимиров обозначил задачу просто – нужно создать в обществе положительный образ его службы, чтобы люди не боялись и доверяли им. И тут же обозначил рамки: «Только про саму службу мы вам ничего рассказать не можем – это секретная информация». Так что официальные данные об ОРЧ (по госзащите) укладываются в несколько строчек: подразделение МВД России по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите, было сформировано Указом Президента РФ №1316 6 сентября 2008 года. 

На вопрос, какая была необходимость создавать подобное подразделение, Андрей Юрьевич отвечает пространно:

– Вы же фильмы смотрите? Подобные подразделения во всех цивилизованных странах работают уже десятки лет. Почему у нас эта служба появилась именно в 2008-м – не знаю. Вряд ли были какие-то конкретные причины. Просто пришло время…

На самом деле необходимость назрела давно. Свидетелей по громким уголовным делам, не без причин опасающихся за свою жизнь, и до этой даты было предостаточно, но тогда, при отсутствии специальной службы, их охраной занимались простые опера уголовного розыска, чаще всего – за свой счёт. Они либо жили прямо у подзащитных на квартирах, либо снимали им жильё, либо селили у себя – на даче, у друзей, где придётся. 

– Ситуации, при которых требуется наше вмешательство, со временем не изменились: свидетель или участник преступления даёт показания, изобличающие деятельность банды. И ему начинают поступать угрозы – отказаться от дачи показаний или изменить их, – рассказывает Андрей Владимиров. – Свидетель обращается в правоохранительные органы с просьбой обеспечить его безопасность. Если это происходит на стадии следствия, он обращается к следователю, ведущему дело. Если дело уже довели до суда – к судье. И тем или другим выносится постановление об обеспечении необходимых мер безопасности – то есть о госзащите. И вот на этом этапе из кустов появляемся мы… 

Постановление о предоставлении госзащиты сотрудниками ОРЧ рассматривается в течение трёх суток. За это время им необходимо оценить реальную степень опасности, угрожающей их подопечному. Сотрудники охраны рассказывают, что люди по-разному оценивают опас-ность для собственной жизни. Один из них вспоминает:

– Бывает так, что муж регулярно напивается и бьёт жену, а она идёт к нам – предоставьте мне убежище. Иногда в таких случаях приходится самим, по-человечески, ехать к мужу и вежливо объяснять, что он ведёт себя неправильно. А бывает, что бабушка обратится в отделение полиции с тем, что её неизвестные лица хотят уничтожить с чудовищной изобретательностью ради квартиры. Начинаешь разбираться – оказывается, что её инопланетяне, живущие этажом выше, облучают радиоактивными зелёными лучами через пол и потолок…  

В Федеральном законе № 119 от 20 августа 2004 г. предусмотрено и перечислено девять мер безопасности, которые дозволено применять сотрудникам подразделения. Это предоставление личной охраны по месту жительства и выдача подзащитным спецсредств индивидуальной защиты – обычным гражданам дозволительно предоставлять тревожные кнопки, газовые баллончики, электрошокеры; если охраняемыми лицами являются судьи или сотрудники правоохранительных органов – может быть предоставлено боевое оружие, осуществлён перевоз на другое, временное место проживания. При сильном давлении на свидетеля ему могут предоставить новое место жительства даже в другом городе, обеспечить конфиденциальность сведений – изъять всю информацию о нём из существующих баз данных, заменить документы, найти новое место работы, учёбы или службы.

– Вы должны понимать, что это комплекс мероприятий. Если человек считает, что опасность его жизни сохраняется и после завершения уголовного дела, после суда, мы должны не только найти ему новое жильё, но и изъять все данные о нём, чтобы его не нашли через родственников, выдать новые документы, найти работу. Часто после окончания судебного процесса человек сам переезжает на новое место жительства, – объясняет Андрей Владимиров. 

Шестой пункт инструкции по обеспечению мер безопасности – изменение внешности. Но за пять лет работы подразделения им ещё ни разу никто не пользовался, и сотрудники ОРЧ откровенно признаются, что не знают, как эта мера будет обеспечиваться – какой хирург будет менять внешность, где и как с ним договариваться, как обеспечить условия неразглашения. Если сейчас ещё не продумано финансирование для закупки квартир тем, кто хочет поменять место жительства, то изменение внешности – это вопрос неопределённо-отдалённого будущего. 

Девятый, последний пункт инструкции – на сегодняшний день самый рабочий в практике подразделения. Это применение дополнительных мер безопасности в отношении лиц, содержащихся под стражей. То есть тех участников банд, которые за снижение срока согласились сотрудничать со следствием…     

Девятый пункт 

Нач. отдела оперативных проверок Виталий Домогацкий из тех, про кого говорят: «У него проще плоскогубцами зуб выдрать, чем слово вытащить». Хотя сомнительно, что он кого-то подпустит к себе с плоскогубцами – плотный, крепко сбитый мужик, он сидит и доброжелательно молчит. На все вопросы отвечает: «О себе я рассказывать не люблю, а о работе рассказывать не позволяет должностная инструкция». Журналистская настырность приносит первые плоды спустя час – он неохотно вспоминает, как попал в новое подразделение:

– Это было в 2011 году, после реформы, когда милицию переименовали в полицию. До этого я работал в уголовном розыске опером по расследованию особо тяжких преступлений. Пришёл сюда с понижением – а что делать, уголовный розыск сократили! 

– Вы уже знали, чем придётся заниматься? – въедливо интересуется «Иркутский репортёр».

– Ну конечно! – удивляется Виталий. – Я же уже сталкивался с защитой свидетелей на предыдущей работе…

Так в разговоре всплывает дело банды Данеляна – одно из первых, над которым работали сотрудники только что созданного подразделения. Виталий тогда был опером, осуществлявшим оперативное сопровождение, – собирал информацию по этому делу. Банда Ашота Данеляна начиная с 2005 года промышляла вооружённым разбоем и грабежами на территории Иркутской области, её члены часто представлялись сотрудниками ГИБДД. За несколько лет они угнали два автокрана в Иркутске, пять легковых машин – у перегонщиков и дальнобойщиков на трассе М-53 и гражданина Китая Сао Салян, совершали разбойные нападения – самое «удачное дело» провернули в марте 2006 года, забрав у предпринимателя на улице Ракитная сумку с 1 млн. 200 тыс. рублей.  

Но поймали их только в конце января 2007 года на месте очередного преступления. 24 января утром в Ленинском районе Иркутска они остановили автокран, являвшийся собственностью ОАО «Иркутскгорэлектротранс». Под угрозой применения оружия бандиты вытащили из кабины водителя, и несколько человек из банды увезли его в частный дом в Мамонах, где удерживали силой и поили водкой «чтобы он всё забыл». Восемь человек поехали сопровождать автокран на место продажи, но по пути были задержаны сотрудниками уголовного розыс-ка при поддержке отряда милиции специального назначения и ДПС ГИБДД в районе города Зимы, на 1613 километре трассы М-53.  

В результате проведённых мероприятий у членов банды был изъят целый арсенал огнестрельного оружия, рации, форма сотрудников ГИБДД, синие ведомственные номера, жезлы, глушители, оптические прицелы, коллекция ключей зажигания, большое количество автомобильных документов и семь машин. Уже 26 января судьи Ленинского районного суда избрали для них меру пресечения в виде заключения под стражу, а в последний день 2007 года предъявили обвинение. Всего в результате оперативно-следственных мероприятий было задержано четырнадцать человек, из которых десять стали давать признательные показания, а четверо ушли в «глухой отказ». Все эпизоды объединили в одно уголовное дело №75335, которое в июне 2009 года было передано судье Иркутского областного суда Синельниковой. 

Окончательный приговор банде прозвучал только в начале марта 2011 года, но до этого, во время следствия и судебного разбирательства, главари банды пытались активно влиять на ход расследования. Небезуспешно – из десяти членов банды шестеро отказались от своих первоначальных показаний. Чтобы довести дело до конца, в него пришлось вмешаться подразделению по защите свидетелей. 

– По сути, дело держалось и дошло до оглашения приговора только благодаря показаниям тех членов банды, которых мы взяли под охрану, – уверен Виталий. 

– А что они хотели взамен?

– Известно, чего – все хотят выйти на свободу из зала суда. Но они совершили реальные преступления, поэтому мы могли лишь обещать, что гособвинение будет просить для них меньшие сроки. Кроме того, мы защищали их во время следствия – их возили не в общих автозаках, а в специальных, под нашим конвоем, следили, чтобы они не попали в одну камеру с другими членами банды, их держали отдельно в СИЗО. В результате им скостили сроки до 6–8 лет. Данелян получил 16, его подручный Ваганян – 14 лет. 

На коттедж не рассчитывайте 

Где-то в большом городе есть служебная квартира, куда на временное проживание помещают нуждающихся в охране свидетелей… Чтобы попасть в это засекреченное мес-то, свидетель по делу должен написать заявление о том, что он нуж-дается в защите, а сотрудники под-разделения сами разберутся, нужна ли охрана и в каком объёме.

– Обычно как происходит? – рассуждает Виталий. – Свидетель преступления даёт показания, обвиняемого берут под стражу. Он передаёт на волю своим друзьям, чтобы они повлияли на свидетеля. И начинается – машины поджигают, избивают, угрожают родственникам. По всем делам, связанным с организованной преступностью, всегда на свидетелей оказывается давление. Поэтому основная, повседневная наша работа – предоставление охраны на время следствия и суда. По сути – работа телохранителя…

На просьбу показать место проживания охраняемых объектов Андрей Владимиров реагирует, как инквизитор на ересь, – со священным ужасом:

– Это невозможно! Место проживания – это одна из самых охраняемых тайн нашего ведомства. Да и нечего там особенно показывать. Это обычная квартира в многоквартирном доме. Оснащённая всем необходимым – телевизором, компьютером, стиральной машиной. Есть даже посудомойка. У нас ведь подзащитные могут семьями жить, срок проживания неопределённый – это может быть и год, и полтора… Если сильно боятся – находятся под круг-лосуточной охраной. Сотрудник разве что в туалет свидетеля не сопровождает. Бывает, боятся выходить из дома, – охраннику приходится бегать в магазин, закупать продукты по составленному списку. А что делать?

При этом сильно на казённом пайке не разгуляешься – понятно, что в это время охраняемый не может ходить на работу и ему приходится укладываться в предоставляемые денежные средства. Они определяются по прожиточному минимуму в каждом регионе России его правительством. В Иркутске, например, охраняемые живут на 7100 рублей в месяц. 

– И много у вас таких квартир? – уточняет «Иркутский репортёр».

– Много, – хитро улыбается Виталий. – При необходимости, то есть особой опасности для подопечного, мы можем его спрятать на квартире такого же подразделения в другом регионе. Не только в соседнем с нами – в любом регионе России. Бывает, мы прячем у себя их свидетелей. Что называется – «сочтёмся службой». Был случай, когда охраняемый бизнесмен, человек довольно богатый, был устроен на проживание в Санкт-Петербурге. Этот как-то не очень боялся – ездил обедать в соседнюю Финляндию. Ему бойцы охраны говорят: «А как же меры безопасности? Вдруг вас кто-нибудь увидит, узнает?» А он удивляется: «Какие меры безопасности – я кушать хочу!» Ему бойцы говорят:  «У нас с собой загранпаспортов нет». А ему всё до лампочки – ему обедать пора. В результате как-то договорились с таможенниками, пропустили всех через зелёный коридор. 

Но это скорее исключение из правил. Обычно охраняемых предупреждают, что нельзя в служебную квартиру звать гостей, рассказывать о её местонахождении родственникам, устраивать вечеринки. 

– Мы сразу предупреждаем, что выделяемые деньги нельзя тратить на алкоголь и сигареты, – перечисляет необходимые ограничения Виталий. – Также мы не можем предоставить то жильё, в котором привыкли жить охраняемые. Например, у нас были крупные бизнесмены, которые говорили: «Давайте, защищайте меня, но только я привык жить в загородном коттедже. Хочу, чтобы мне предоставили равнозначное жильё». Приходилось их сильно огорчать. Нет у нас на балансе коттеджей.  

Бывали случаи, когда людей, потерявших чувство опасности, вычисляли общие знакомые. Человек ходил в один и тот же магазин поблизости от служебной квартиры, гулял в этом районе. Его заметили и «довели» до квартиры какие-то знакомые обвиняемого, которые знали, что этого человека ищут его, обвиняемого, друзья. Пришлось переселять подзащитного в другой город. Единственное, чего не было ни разу в практике ОРЧ госзащиты, – это тех самых печальных случаев из кино, когда сотрудников убивали в результате предательства вместе с охраняемым объектом. И с этой точки зрения трудно не признать, что режим тотальной секретности оказывается вполне оправданным.

Фотоматериалы предоставлены пресс-службой ГУ МВД по Иркутской области