«В Байкальске я нырял на ту самую трубу, через которую сточные воды ЦБК после очистных сооружений сбрасываются в озеро. Здесь вещества, попадая в воду, угнетают рост живых организмов. Совсем другая картина на Байкале в районе Листвянки – буйный рост нитчатых водорослей. Дно затянуто сплошным зелёным ковром», – делится Игорь Ханаев. По роду своей деятельности старший научный сотрудник Лимнологического института СО РАН, руководитель группы водолазных исследований и подводного мониторинга, а по увлечению дайвер, он не раз погружался в воды Байкала.

Залив посёлка Листвянка – самое доступное место для таких погружений. Именно поэтому дайверы первыми заметили изменения, которые здесь начали происходить несколько лет назад. На дне Байкала, сразу от зоны уреза, стали появляться растения, до этого не встречавшиеся в заливе. С каждым годом ситуация заметно менялась: растительность начиная с глубины в 1,5 метра распространялась на всё большие и большие площади. Водолазы обратили внимание на то, что новые виды не только стремительно развиваются, но и осваивают новые глубины. А при массовом отмирании погружаются на дно, покрывая его сплошным зелёно-коричневым слоем детрита. Изменения начали происходить и с характерными для акватории озера организмами, эндемиками, в частности байкальскими губками, которые являются своеобразным фильтром воды. «При погружении обычно в первую очередь обращаешь внимание на губки – это очень «фотогеничное» зрелище. Но в определённый момент нам стали попадаться губки в угнетённом состоянии. Было заметно невооружённым глазом (причём под водой всё увеличивается в полтора раза, видишь словно через линзу): на них селятся микрофлора и мелкие диатомовые водоросли. Из-за этого ветки начинают отмирать», – рассказывает руководитель группы водолазных исследований.

Именно тогда лимнологи забили тревогу. Вопрос обсудили на учёном совете института, после чего решено было провести исследования. В течение лета 2011 года водолазы погружались на дно, отбирая пробный материал, который анализировался в лабораториях института. То, что дайверы поднимали на поверхность, поражало учёных: органическая масса, испускающая запах гниения. «В процессе отмирания растительности изменяется газовый режим и микробиологический состав – появляется большое количество органики, которую Байкалу нужно «переваривать» в течение определённого времени», – объясняет сотрудник института.

В 2012 году, после завершения исследований, группа авторов из Лимнологического института опубликовала научную статью, в которой поделилась своими выводами: «С момента начала промышленной революции в Сибири (в 1930-е годы) в озере не исчез и не появился ни один биологический вид, за исключением Elodea canadensis Michx – аквариумного растения, попавшего в Байкал в 1978 году. Летом 2011 года мы, по-видимому, впервые наблюдали крупномасштабное изменение флоры Байкала как следствие антропогенного воздействия в открытом Лиственничном заливе в прибрежной зоне напротив населённого пункта Листвянка».

Анализ видового состава растительности показал, что в заливе развиваются нитчатые водоросли, вообще не типичные для Байкала. Строгая поясность в распределении растительности, которая свойственна мелководью озера, в Листвянке уже нарушена, рассказывает Игорь Ханаев. Изменения наблюдаются по всей береговой линии залива начиная с глубины 1,5 метра. В этой зоне раньше доминировали кустистые водоросли – драпарнальдии, сейчас они встречаются в редких случаях. Чуть глубже, до 2,5–10 метров, такие водоросли практически отсутствуют. Заменили их другие зелёные нитчатые водоросли, характерные главным образом для водоёмов Евразии, отмечают иркутские лимнологи. «Протяжённость изменённой зоны составила около 4 км», – делают они выводы в научной статье.

На момент исследования было поражено около 90% байкальской ветвистой губки. «Мы шли по дну и считали каждый куст. В среднем здоровая губка попадалась нам в одном случае из десяти», – делится наблюдениями сотрудник института. Был также проведён микробиологический анализ воды; оказалось, что она содержит в огромном количестве кишечную палочку и вообще непригодна для питья.

Кроме Лиственничного, исследованы были и другие участки, прилегающие к заливу, – характерная для Байкала поясность там сохранилась. Так, например, не изменилась ситуация в районе 80-го километра Кругобайкальской железной дороги, где погружалась группа водолазов.

«Серьёзные изменения рядом с Листвянкой связаны с появлением в прибрежной зоне залива высоких концентраций биогенных веществ (фосфатов). Как они попали в водоём? Любое моющее средство, которым пользуется человек в быту, содержит эти вещества. В его состав входит фосфор – неотъемлемый элемент для роста любой растительности», – рассказывает Игорь Ханаев. Эти вещества концентрируются в береговой зоне. 

Отсутствие очистных сооружений в Листвянке привело к бытовому загрязнению байкальских вод

Сегодня на берегу залива раскинулись не только дома местных жителей – построено бесчисленное количество турбаз, гостиниц для туристов. При этом централизованная канализационная система в посёлке отсутствует. В лучшем случае для бытовых нужд используются выгребные ямы, стоки из них достаточно быстро поступают в залив. Практически на берегу расположены и частные бани в Листвянке и Николе. Все – к услугам отдыхающих. Ещё один загрязняющий фактор – многочисленные пароходы и катера. Чтобы содержать их в чистоте, нужно мыть порошками, моющими средствами палубы и борта. Иначе никакой турист местный сервис не оценит.

Жизнедеятельность человека наносит ущерб не меньший, чем работа производственных объектов, делают выводы иркутские учёные. Они уверены, что ситуация в Лиственничном заливе не изменится в лучшую сторону, если эту проблему не признать. «Антропогенный характер загрязнений, вызвавших, по-видимому, глубокие экологические изменения в биоценозах мелководья прибрежной зоны Лиственничного залива, подтверждается тем, что здесь найдены высокие концентрации компонентов фекальных вод – термотолерантных колиформных бактерий. В водах Байкала, в 5 км к северо-востоку от мыса Берёзовый, они отсутствовали», – аргументируют свою позицию эксперты Лимнологического института.

«Слава богу, что Байкал масштабен и пока ещё способен переваривать всё, что в него поступает. Однако не надо надеяться, что так будет всегда. Процесс в Листвянке проявился визуально в течение последних 4-5 лет – буквально на моих глазах», – заключает Игорь Ханаев.