Наследство ЖБИ 

Свернув с Московского тракта где-то под Ангарском, мы долго петляли по боковым отворотам просёлочных дорог, пока рядом с дезориентирующей стелой «Завод ЖБИ» не увидели многообещающие строения за забором, увенчанным рулонами колючей проволоки, и светлое двухэтажное здание с решётками на окнах. Прячущиеся в лесочке деревянные медведи, выглядывая из-за стволов, с осторожным любопытством пялились на режимный объект. На вопрос, не здесь ли находится спецприёмник для нелегальных мигрантов, служивый в форме вневедомственной охраны степенно ответил:

– Здесь. Только это не спецприёмник, это спецучреждение…

Оговорка была неслучайной – до начала апреля этого года нелегальные трудовые мигранты помещались в спецприёмник при ГУВД области, где коротали дни в ожидании выдворения на родину с обычными дебоширами, алкоголиками и прочими «пятнадцатисуточниками». Однако по указу президента РФ с апреля этого года было предписано для иностранцев создать отдельные учреждения. 

– На самом деле поручение президента № 1729 «О создании специальных учреждений для содержания по решению суда иностранных граждан, подлежащих депортации или административному выдворению за пределы Российской Федерации» вышло достаточно давно – 15 июня 2010 года. Но правовую и материальную базу создавали довольно долго – требования к организации внутренних помещений были утверждены только в апреле прошлого года, – объясняет заместитель начальника УФМС по Иркутской области Олег Андреев. – 30 декабря 2013 года, в последний день, был принят последний нормативный документ, в котором конкретно оговаривались порядок содержания иностранных граждан, нормы питания, все бытовые тонкости. И с первого рабочего дня нового года мы приступили к созданию этого спецучреждения.   

Место досталось заповедное и намоленное. Сначала, правда, собирались сделать учреждение на базе старого медвытрезвителя в Ангарске, но, когда уже приступили к ремонту, оказалось, что у него от преклонного возраста лопнул фундамент и строение годится только под снос. Тогда областное правительство предложило административные корпуса завода железобетонных изделий под Ангарском. Правда, сам завод ими не владел со времён перестройки, и последнее время в них обосновалось предприятие «Вудмастер», занимавшееся изготовлением мебели.

Работы неизвестного художника – прячущиеся
в лесочке деревянные медведи, выглядывая из-за стволов, с осторожным любопытством пялились на режимный объект

– Когда мы приехали, ощущение было как после взрыва нейтронной бомбы, – вспоминает начальник спецучреждения Александр Худышкин. – Казалось, люди вышли за несколько минут до нас и куда-то исчезли. Нетронутыми стояли телефоны, факсы с напечатанными бумагами, прочая офисная оргтехника. В цехах застыли швейные машинки, стояло цеховое оборудование. В этом кабинете, где мы сидим, был небольшой цех по производству диванных подушек – здесь стояли машины, которые набивали их холлофайбером.   

По договору безвозмездного пользования УФМС Иркутской области достались три здания: хозяйственный корпус, административный и «основной» – тот самый, где сегодня содержатся незаконные мигранты. Плюс основательная «избушка» под КПП. Сейчас готовятся документы на передачу этого комплекса строений в федеральную собственность. С первого апреля сего года, после подписания акта приёма-передачи, спецучреждение приступило к приёму первых постояльцев.

«А если я не Вася, а Петя?»

На КПП все посылки тщательно проверяются на предмет незаконных отправлений. До сих пор самым незаконным был пакет сока, в котором содержимое было щедро разбавлено водкой

Что же следует после проверки отсутствующих документов у незаконного трудового мигранта? Следует суд о принудительной высылке из страны. Перед этим у него «откатывают пальчики», фотографируют и берут объяснения – откуда он, зачем здесь и не желает ли вы-ехать добровольно. Бывают и «добровольцы», которые на суде признают, что у них есть средства выехать из страны и они готовы это сделать самостоятельно. После этого служба судебных приставов провожает их в аэропорт и машет платочками вслед самолёту. Большинство добровольно улетать не желают – нет денег, желания или необходимых для вылета документов.  

Вот их-то и помещают в спецучреждение сроком до двух лет. Срок этот условный – на практике они там содержатся до тех пор, пока консульство в ответ на запрос не пришлёт подтверждение, что данный субъект действительно является гражданином этой страны, и не придёт свидетельство (сертификат) о возврате на родину, по которому гражданин может пересечь границу, это справка – заменитель загранпаспорта. 

– То есть ты представился: «Я – Вася, гражданин Таджикистана», мы пишем запросы в консульство, собираем пакет документов, и в дело снова вступают судебные приставы. Мы уже знаем, что в четверг идёт борт в Узбекистан, в понедельник – в Китай, к этому времени собираем всех готовых улететь и передаём их приставам, – раскладывает по полочкам начальник спецучреждения временного содержания иностранных граждан, подлежащих выдворению за пределы РФ, Александр Худышкин. 

– А если я не хочу улетать и занимаюсь саботажем? Сказал, например, что я Вася, а на самом деле я Петя? – пытается избежать воображаемой депортации «Иркутский репортёр».  

– Тогда будут проверять по объективным данным у тебя на родине. По базе данных отпечатков пальцев, по фото. У нас был один гражданин Китая, который достался нам в наследство от МВД – перевели из спецприёмника к нам, когда мы открылись. 

У гражданина Китая, который представился как Бао Линь, была богатая история путешествий. В 2012 году он нелегально пересёк российско-китайскую границу, был пойман пограничниками и отсидел около года в читинской тюрьме. А потом его… выпустили на улицу. Из Забайкальского края своим ходом он добрался до Иркутска. Его снова задержали и поместили в спецприёмник МВД. И тут началась канитель и морока. Истории он выдумывал одну за другой – жил в Америке, учился в Европе. При этом знал только китайский язык и назывался вымышленным именем. 

– Когда его перевели к нам, от него даже соотечественники шарахались. Говорили, он по ночам ходит, и даже они с трудом понимают, что он говорит, – вспоминает Александр Сергеевич. – Установить его личность китайским властям удалось только после того, как фотографию стали показывать по телевидению. Недавно его выслали на родину. В России он безо всяких документов пробыл более двух лет.  

Штатное расписание – «один к одному» 

Александр Худышкин: «Нам запрещено привлекать содержащихся у нас иностранных граждан к любому труду, даже к раздаче пищи на кухне. Поэтому порядок на территории мы поддерживаем своими силами»

Миновав КПП, мы попадаем на просторный чистый плац. Порядок армейский – дорожки выметены, бордюры покрашены известью, разбиты аккуратные газоны, колючая проволока, обвивающая верх металлической сетки вокруг места для прогулок, блестит, как на праздник.

– Это ваши постояльцы порядок наводят?

– Да вы что! – испуганно отмахивается Александр Худышкин. – Мне по утверждённым правилам категорически запрещено их привлекать к любой работе вплоть до раздачи пищи! Они могут только убирать за собой жилые помещения. Все работы на территории и в помещениях у нас ведутся силами персонала.

В штате учреждения состоит чуть более семидесяти человек – это администраторы (так называют дежурных по корпусу), медики, уборщицы… Охрана в это штатное расписание не входит – с вневедомственной охраной заключается отдельный договор. Так что в вопросе создания новых рабочих мест пропорции «один к одному» – спецучреждение может принять до 103 человек, обслуживают и охраняют их примерно столько же. 

Клиенты учреждения делятся на две основные категории. Самая многочисленная – «выдворенцы», те самые незаконные трудовые мигранты, задержанные в результате проверок УФМС. Это те, кто приехал по туристической визе, трудятся на территории области без разрешения на работу, уклоняются от выезда. После задержания их по решению суда помещают в спецучреждение до выяснения личности и гражданства через консульства их стран, после чего выдворяют из России. Вторая категория – это лица, подлежащие депортации после отчисления из вузов, увольнения с работы, о чём администрации организаций, где они учились или работали, должны сообщать в УФМС. Они должны покинуть страну в течение десяти суток. Если они не торопятся возвращаться на родину – в дело вступает миграционная служба, прибегая к принудительной депортации. Таких, правда, немного – за полгода работы спецучреждения было около десятка человек, сейчас содержится всего двое. 

– В общем можно сказать, что среди них встречается достаточно много несчастных, обманутых людей, а не злостных нарушителей визового режима. Это жители отдалённых аулов, которых привозят сюда на работу, отбирают паспорта, они работают на стройках за еду, – комментирует Олег Андреев. – У них эта наивность сохраняется даже после задержания. В решении суда часто назначается административный штраф 2–5 тысяч рублей. Они, попав к нам, говорят: «Отпустите нас на день, нам должны деньги на стройке заплатить, мы получим, вернёмся и рассчитаемся». Что мы можем ответить? «Ты по решению суда к нам попал – только по решению суда и выйдешь». Даже здесь к ним приезжают какие-то мутные адвокаты, обещают: «Плати, и я тебя отсюда вытащу». Как он вытащит? Есть 10-дневный срок для обжалования решения суда о выдворении. Если десять дней прошло – всё, никакой адвокат их ни за какие деньги отсюда не вытащит, поедут домой.  

Этнические особенности 

С апреля в основном корпусе успели пожить 130 узбеков, 66 китайцев, 19 таджиков и 14 выходцев из Кыргызстана. Администраторы рассказывают, что встречаются причудливые судьбы – был у них на постое русский украинец по фамилии Сало, который родился на Сахалине, уехал жить на Украину и развал СССР встретил гражданином этой страны. Однако работать предпочитал в Иркутской области, занимался продажей леса, пока не попал в поле зрения миграционной службы и не был выдворен на территорию «неродной родины». 

– Мы заметили, что украинцы, люди основательные, предпочитают работать в Бодайбо, на золоте, – размышляет вслух Олег Андреев. – Узбеки и таджики идут на стройки и заняты преимущественно на чёрном, неквалифицированном труде. А вот жители Кыргызстана в основном работают в торговле, на мелкооптовых рынках. Китайцы либо бригадами на полях и стройках, в теплицах, либо посредниками при продаже леса – то есть сами его не валят, работают точковщиками или приёмщиками.  

Китайцев привозят с полей целыми автобусами – самый массовый заезд был 8 июня, когда из теплиц села Лыловщина Иркутского района привезли 21 задержанного. В шестиместных комнатах их предпочитают селить по национальному признаку – на почве общности культур проще найти общий язык. В основном это мужчины работоспособного возраста.

– Едут сюда работать, поэтому в основном мужчины в возрасте 20–25 или 40 лет. Например, из Средней Азии едут либо отец с сыном, либо братья, – объясняет Александр Худышкин. – Женщин у нас было всего около десятка, это жительницы Китая, и привезли их сюда одномоментно, с рейда УФМС по пригородным теплицам. Женщин из Узбеки-стана практически не бывает. Если они приезжают в область, то только вслед за мужем, который получил гражданство и крепко обосновался. Китайцы – более законопослушные, тихие, администраторам подчиняются беспрекословно. Если в группе есть тот, кто владеет русским языком, то есть проводником воли начальства спецучреждения до остальных, он становится главным, которому также подчиняются без возражений. 

Рассказывают об отдельном виде бизнеса: не очень разборчивые в связях местные мадам с ребёнком и пустой графой «отец» вписывают туда за отдельную плату трудовых мигрантов, чтобы потом, пользуясь лояльным отношением закона к неразделению семей, изображать в суде гражданскую жену, напирая на то, что они вели совместное хозяйство – обычно это является аргументом против выдворения или поводом для обжалования решения о высылке за пределы РФ. 

Из семи женщин, которые содержатся в спецучреждении сейчас, одна не только замужняя, но и беременная гражданка Вьетнама. Более того, она проживает вдвоём с мужем в «шестиместных апартаментах». Сюда они попали в силу трагикомических обстоятельств – жили на съёмной квартире в Иркутске с про-сроченной визой. Их ограбили какие-то таджики, также неблагонадёжные с точки зрения миграционной службы, украли в числе прочего документы. Пара вынужденно пришла жаловаться в полицию, выяснилось, что они проживают здесь нелегально, и потерпевшие были задержаны, препровождены в суд и 25 мая обосновались в спецучреждении в ожидании депортации. Ещё только готовились запросы в консульство Вьетнама на подтверждение их личности, когда полиция оперативно задержала банду ограбивших их таджиков. Среди изъятого у грабителей нашлись и паспорта, что сильно упростит процедуру выдворения и ускорит её для неудачливой семейной пары.    

Лишённые обязательного труда китайцы ведут себя пассивно и целыми днями отсыпаются. Жители Средней Азии предпочитают азартно играть в нарды,
устраивая целые чемпионаты…

Также администрация не препятствует следованию своей религии. Если китайцы свою веру никак не высказывают, то для жителей Средней Азии администрация предоставила коврики, тюбетейки и чётки для намазов. Однако было отмечено, что жёстко веры придерживаются не более трети из всех среднеазиатских выходцев – двадцать ковриков для молитвы среди 41 мусульманина еле-еле разошлись. В еде те же самые пропорции – жители Средней Азии рады любой пище. Китайцы хотят поострее. 

– Наша еда для них слишком пресная. В передачах им приносят целые пакеты национальных приправ. Пожелания незамысловатые: «Начальник, вари рис!» – улыбаясь, рассказывает один из администраторов. 

– А чем они целыми днями занимаются? – удивляется «Иркутский репортёр».

– Ну, вот считайте сами: за пределами комнат они находятся не более двух часов в день – это приём пищи, часовая прогулка, визиты к врачу и начальнику, если есть заявления. У нас не общежитие, а спец-учреждение – свободное передвижение по территории запрещено, комнаты закрыты, прогулки – в ограждённом железной сеткой периметре. Узбеки играют в нарды – недавно целый чемпионат устроили. Китайцы без обязательной работы ведут себя пассивно – спят днями. В комнате вьетнамцев жена бьёт мужа – чем-то он ей опять не угодил… Я вам характерный случай расскажу. Мне один таджик говорит: «Начальник, дай ремень, штаны сваливаются». Я ему отвечаю: «Кушай и лежи». Через неделю спрашиваю: «Ну что, штаны сваливаются?» – «Нет, – говорит, – не сваливаются уже…» 

Свидания не запрещены, но режим учреждения налагает свои особенности – все встречи проходят в «клетке» напротив охраны на входе

За четыре месяца работы через спецучреждение прошло 239 иностранцев. Контингент предсказуемый: почти половина приезжих из бывших среднеазиатских республик, в основном узбеки и таджики, по убывающей – жители Кыргызстана, Армении, Грузии. 20% – китайцы, остальных единицы – вьетнамцы, украинцы.  Весь этот интернационал собрался здесь в ожидании возвращения на родину. Срок «до двух лет» из них вряд ли кто-то «отмотает» полностью – документы готовятся от месяца до полугода. Да и это время невольным сидельцам кажется долгим без привычной работы на стройках и в теплицах…