После двухлетнего перерыва 19 апреля Байкальская международная бизнес-школа ИГУ возобновила в Иркутске серию семинаров «Будущее Байкальского региона». Стратегические ориентиры на ближайшее десятилетие для региона пытались осмыслить 25 бизнесменов, в числе которых один из богатейших россиян – генеральный директор «РУСАЛа» и владелец компании En+ Олег Дерипаска. Его участие в работе группы экспертов привнесло интригу и добавило внимания прессы к мероприятию, оказавшемуся закрытым не только для СМИ, но и для представителей власти. А многие хотели знать, зачем это нужно олигарху, которого в последнее время всё чаще видят в Иркутске. 

Сам Дерипаска был на этот счёт немногословен, но конкретен: он видит свои компании основной движущей силой развития Восточной Сибири. Позже, общаясь с журналистами, он отметил, что его бизнес будет ориентироваться на рынки Азии, которые, по его оценкам, будут развиваться высокими темпами следующие семь-восемь лет. Он особо выделил Японию, восстанавливающуюся после разрушительных землетрясений и цунами. 

«Для нас возникает уникальная возможность – имея этот растущий спрос и явный дефицит ресурсов, использовать его для развития проектов не только на территории Иркутской области, но и в целом на востоке страны. Это касается инфраструктуры, что также важно с точки зрения людей, живущих в Сибири», – сказал Олег Дерипаска. В его интерпретации Азия – это стабильный источник спроса, капитала, технологий, возможность заниматься более глубокой переработкой. «Мы понимаем, что это не только разработка месторождений, но и занятие определённой продуктовой ниши, дальнейшее движение по пути углубления переработки этой продукции. С одной стороны, не нужно торопиться, с другой – нужно бояться опоздать», – сказал глава «РУСАЛа».

Поэтому пресса была призвана развеять миф о ресурсном проклятии Сибири. И вообще, по словам директора БМБШ Владимира Саунина, участники семинара единодушно сочли это «легендой, запущенной в СМИ». «Это не проклятье, а безусловное конкурентное преимущество», – сказал он. 

Академик-секретарь Отделения общественных наук РАН  Андрей Кокошин, участвовавший в семинаре в качестве модератора, заметил, что кризис меняет расклад в мировой политике и экономике. К процессу изучения перспектив развития Дальневосточного региона подключается широкий круг специалистов не только по сугубо экономическим, финансовым, ресурсно-сырьевым вопросам, но и по международным отношениям, мировой экономике и политике. Политические факторы, по мнению Кокошина, будут играть значительную роль в вопросах развития Сибири и Дальнего Востока. «Ещё один аспект, который мы затрагивали, – соотношение усилий федерального центра и регионов в обеспечении быстрого роста экономики этой части России, соотношение тех управляющих воздействий, которые идут из Москвы, и тех, которые должны идти из региона. В том числе за счёт активности и инициативы экспертного и бизнес-сообществ», – сказал он.

Для Андрея Кокошина оказался поучителен пример Саркози

– В Байкальском регионе и в Сибири в целом существенно ослаблена функция системной интеграции в принятии решений, – продолжил профессор Высшей школы экономики Геннадий Константинов. – И в дискуссии звучали попытки рассуждать о том, что мог бы существовать какой-то орган, который бы эту функцию взял на себя. И похоже, что в современном мире, где принимать решения нужно быстро, никакой централизованный орган с этой функцией системной интеграции справиться не сможет. Это довольно-таки серьёзная, интересная задача, думаю, что следующее обсуждение надо сосредоточить в том числе и на ней. 

Как вариант участниками семинара обсуждалась возможность появления в правительстве России вице-премьера, возможно в статусе первого, с пропиской в Иркутске. Никто из участников не стал подробно останавливаться на этой теме, но, общаясь с журналистами, Олег Дерипаска многозначительно заметил: «У Иркутска очень большие перспективы, они, может, сейчас не видны», правда, раскрывать эти перспективы не стал. 

Академик Кокошин согласился на интервью с корреспондентом «Конкурента» уже после того, как участники семинара разошлись. Говоря о проблемах управляемости восточными территориями России, он отметил, что «механизм подготовки принятия решений должен быть многокомпонентным». 

– В этом должны принимать участие бизнес, экспертные сообщества – и местное, и московское, – и представители власти, – сказал учёный. – И сейчас любые программы развития обречены на то, чтобы реализовываться лишь тогда, когда достигается уровень согласия в этой многоугольной конфигурации. Я вспоминал сегодня Францию, где недавно обнародована президентом Саркози программа новой индустриализации страны. Очень интересный документ. Он готовился несколько лет, для этого был создан специальный орган – генеральные штаты промышленной политики, где постоянно взаимодействовали представители науки, бизнеса, исполнительной и законодательной власти, профсоюзы. Что-то подобное мы видим применительно к развитию Дальнего Востока и Сибири здесь, на площадке этого семинара. Мы пришли к выводу продолжать и даже интенсифицировать эту работу. Вскрываются очень важные детали. А нам нужно, чтобы всё реализовывалось по уму, без перекосов. Обсуждались спорные идеи, которые не получили одобрения всех, отметались, а были и такие, по которым у нас сложился консенсус, и на основе этого будем идти дальше и уже потом предлагать их федеральной власти. На наш взгляд, значительная часть управления программами развития должна осуществляться здесь, в Иркутске. Потому что из Москвы многого не видно. Как кто-то сегодня сказал, на таком расстоянии даже электросигнал искажается. Я, например, за два дня увидел то, что в Москве не узнал бы об этом регионе и за полгода.

– Какие бизнес-идеи, которые вы сегодня услышали, могли бы обеспечить новые тренды?

– Проектов немало. Я занимаюсь вопросами развития высоких технологий и различных наукоёмких производств, здесь они должны получить импульс. И являюсь горячим сторонником того, чтобы «Иркут», Иркутский авиационный завод, производил в три-четыре раза больше самолётов. Ряд производств здесь в последнее время стали менее заметными, но есть возможность их поднять при наращивании добычи ресурсов. Важно сделать так, чтобы большая часть технического обеспечения создавалась на месте. Сегодня это тоже высокие технологии: горнодобывающее оборудование, информационное обеспечение оборудования и, соответственно, кадры, кадры, кадры.

– Важно, чтобы и бизнес на это откликался.

– Вот бизнес, когда увидит всё это, свой интерес, некую стабильность, перспективу, будет сюда приходить, и местный бизнес станет развиваться. 

– Что может стать «фишкой» региона, привлекающей инвестиции?

– Не могу отвечать за бизнес. Думаю, одно из важнейших условий – определение неких стабильных экономических параметров. Например, цена на электроэнергию в этом регионе, которая делала бы производство конкурентоспособным; развитие системы образования; наличие кадров. Конечно, бизнес может заказывать и даже финансировать подготовку кадров, но это и забота государства, как федеральной, так и местной власти, многое будет зависеть от вложений государства в инфраструктуру.

– Наверно, сейчас, накануне выборов, сложно говорить  о вложениях государства в инфраструктуру региона, где проживают 29 миллионов человек?

– Есть инфраструктурные проекты, которые имеют национальное значение. Мы будем добиваться, чтобы государство сюда вкладывалось. 

– Под словом «мы» вы кого имеете в виду?

– Того, кто здесь собрался.

– Вы действительно верите в то, что подобного рода собрания могут оказаться влиятельными?

– Только не спрашивайте у нас, будет ли на будущий год приращение валового продукта на десять процентов или про сроки строительства конкретной дороги. Думаю, что очень правильно выбраны тональность семинара, его назначение. Здесь отрабатывается консенсус, без которого невозможно появление программы развития. Как правило, такие документы пишут ведомственные эксперты, и такие программы работают с КПД паровоза, а нам нужен КПД как минимум электровоза. Многое уже сделано, многое прописано, теперь важно запустить экономические, организационные, управленческие механизмы. Кризис очень многое изменил. То, что казалось очевидным три года назад, сегодня уже не кажется таким. 

– А что изменилось в восприятии ситуации?

– Многие стали профессиональнее и готовы учитывать набор больших факторов, что само по себе очень ценно. Я всегда люблю повторять: нет простых решений сложных задач. А то у нас существует такая аберрация в общественном сознании: кто-то стукнул по столу, проявил волю, и начались изменения к лучшему. На самом деле подавляющее большинство вопросов требует сложных многомерных решений, люди стали это осознавать, появилось больше понимающих бизнесменов и политиков.