Впервые я стал свидетелем того, как мороз рвёт стволы деревьев, образуются так называемые морозобойные трещины, о которых я, конечно, давно знал. О них мне ещё в детстве рассказывал отец. Как-то поехали с ним по дрова в наш Унэгэтэйский бор. Почти чистые вековые сосняки кое-где разбавлены толстыми берёзами. На некоторых из них снизу и почти до самой вершины, иногда вокруг ствола винтом, темнели узкие полосы – заросшие щели. «Что это такое?» – спрашиваю. «Берёза – дерево сырое, на зиму в стволе остаётся много воды, мороз расширяет её – вот дерево и лопается. Бочку с водой, например, оставь на морозе – её тоже порвёт», – отвечает отец.

Подвержены этому явлению, насколько я замечал, исключительно лиственницы и берёзы, по крайней мере чаще, чем пихта, ель, сосна, осина. В сильный мороз трещины образуются с громким и резким, «пистолетным» выстрелом. Идёшь по лесу во время тяжёлого, за сорок градусов, мороза и слышишь, как то тут, то там «стреляют» деревья. В годы зимних исследовательских работ по экологии лося и изюбря для наибольшего охвата обитаемой животными территории палатку свою с печкой ставил в разных местах, а то и ночевал у костра. Декабрьские, январские, февральские морозы  устраивали представление: рвали поблизости стоящие деревья так, что отлетающая кора лиственниц летела в костёр или шлёпалась о палатку и с шорохом сползала вниз. Тогда вдоль по стволу пролегала узкая трещина, которая в последующем расширялась.

«Взрывающихся» деревьев явно опасаются дикие животные, козули, например, пока привыкнут, избегают заходить в лес, где «стреляет».

В верховьях реки Кулинги (она впадает в Лену) есть приток Тышей. Его долина обильно заросла ерником – низкорослой берёзкой, а по низким, пологим её краям стоит лиственничный лес с примесью берёзы. А это как раз те породы, которые мороз чаще всего отмечает трещинами. В один из очень морозных дней иду по такому лесу, в нём довольно часто «стреляет». В ерниковой долине пасутся две очень крупные козули – самцы. Этих зверей я здесь ещё не видел, потому что они не выходили в открытую долину, а потому решаю, пока не замёрзну в неподвижности, понаблюдать за ними. Козули от меня менее чем в сотне метров и потому хорошо видны. С каждым резким щелчком мороза в близком лесу они вздрагивают, поднимают головы и оглядываются. Продрогнув, я вышел на открытое место и показался им. Звери суматошно воззрились на меня и панически поскакали. Но не в близкий страшный лес, а вдоль по долине. За ними на белом фоне оставался тёмный след от сбитой с кустиков изморози.

В некоторых местах, обычно на пониженном рельефе, где стоит группа берёз, морозобойные трещины видны почти на каждом стволе. Такую картину я видел однажды в Баргузинском заповеднике в низовье реки Таркулика. Деревья очень почтенного возраста, поперечником до полуметра, стояли близко друг от друга, и каждое было помечено морозобойной трещиной. По их виду можно догадаться, что печать эту деревья получили в одну-две особо морозные зимы. Примечательно, что вдоль трещин на каждом дереве поселились и разрослись берёзовые грибы – чага. Один из них вырос на самом толстом стволе и был более десяти килограммов. Таких огромных грибов-чаг никогда более я не видел.

Нечего и говорить, что древесина ствола, по которому прошла трещина, уже обречена, в неё проникают разные вредители, влага. По морозобойной трещине в берёзе, пока дерево живое, вёснами течёт сок; застывая, он образует по краям трещины тёмные полосы. Дрова от таких чурок горят особенно жарко. У лиственниц же вдоль по трещине накипает смола – дерево стремится залечить рану. Накипая, смола застывает, подсыхает буроватыми комочками – это те самые «светляки», которые по лесным деревням раньше так любили жевать ребятишки. Смола («сера») лучше пресловутого «орбита» очищает зубы, да она и пахнет приятно и очень долго. Лиственница и так-то даёт лучшие дрова, но если на ней есть ещё морозобойная трещина, закипевшая смолой, эти дрова не уступят и лучшему сорту каменного угля.

Смола, стекающая в лиственнице по морозобойной трещине к комлю, найдя в нём углубление, скапливается иногда толстой сосулей. И из неё медленно стекает на землю. Время делает из этой массы тот самый «жулей», или «сосучую серу», которую заготавливают сборщики. Её принимают аптеки как камедь – сырьё для специальной промышленности. В народной медицине Восточного Прибайкалья «сосучей серой» лечат желудочные заболевания.

Влага и мороз разрушают не только древесину, им по силам расколоть и каменный монолит. Стоит в камне по какой-нибудь причине образоваться щёлочке, глыба эта приговорена – она будет расколота. Так в горах образуются скальные россыпи, останцы.

Вероятно, у слышащих в лесах треск морозобойных трещин людей и родился образ Деда Мороза, который, постукивая палкой по стволам, «обходит свои владения».

Замечательное природное явление – морозобойные трещины, как представляется, имеет грустную аналогию в нашей жизни. Как часто по судьбам людей, по семьям, коллективу, обществу проходит «морозобойная трещина», и тогда всё хорошее разрушается, бывает непоправимо испорчено. И виноваты в этом «вода» да «мороз»: непонимание, непрощение, зависть, жадность, гордыня…

…На конечной остановке автобуса в посёлке  Утулик стоят несколько солидных берёз, и две из них поражены морозобойной трещиной. Я часто здесь бываю, наблюдаю их. Они и подвигли к сему написанию.

Фото автора