Павел
Шастин, русский доктор

Леонид БОГДАНОВ,
журналист

Всякий раз,
начиная копаться в своем
журналистском архиве, обязательно
нахожу что-то интересное, что не
успел когда-то опубликовать. Вот и
теперь попались фотографии,
подаренные монгольскими друзьями,
когда в составе международной
журналистской делегации гостил я в
МНР. Признаюсь, именно тогда я
впервые услышал о своем земляке
Павле Николаевиче Шастине. О нем с
превеликим почтением говорили
монгольские коллеги:

— Это очень
хороший человек, — уверяли они. —
Ваш земляк стал родным для многих
бедных аратских семей, в которых он
спас отца или сына, мать или жену.
Одна из столичных больниц носит его
имя. На доме, где последние годы жил
доктор Шастин, установлена
мемориальная доска как
свидетельство его врачебного
подвига.

Такая оценка
сделанного Шастиным на монгольской
земле — не преувеличение. Ведь он
приехал в Ургу (так назывался тогда
Улан-Батор) летом 1923 года по
приглашению руководства молодой
республики. За два года до этого
Шастин познакомился с Сухэ-Батором,
который во главе монгольской
делегации проезжал через Иркутск в
Москву. На берегах Ангары пришлось
ему задержаться: немного приболел.
К больному пригласили доктора
Шастина, самого опытного в то время
врача. Павел Николаевич сумел за
несколько дней поставить больного
на ноги.

Возможно,
этот эпизод и решил все: Павел
Николаевич получил персональное
приглашение у Ургу для организации
военного госпиталя. Он дал
согласие, и иркутское начальство
откомандировало его в Монгольскую
народно-революционную армию.

Жизнь в Урге,
как и во всей Монголии, была в то
время трудной. Сказывалась почти
десятилетняя вооруженная борьба с
китайскими и японскими
захватчиками, с колчаковскими
генералами и атаманами. Народ
страшно обнищал. Как результат —
болезни, эпидемии и нехватка
медикаментов, антисептиков, даже
простого мыла, — в такой обстановке
пришлось начинать врачебную
деятельность доктору Шастину,
человеку уже немолодому. Ему тогда
перевалило за пятьдесят.

Но в том же
году удалось организовать
амбулаторию с небольшим
стационаром, удачно провести ряд
операций. Молва о "легкой" руке
русского доктора распространилась
по Урге и вызвала острое
недовольство у лам (монгольских
священников), издавна занимавшихся
врачеванием. Врач стал их
конкурентом, и они вступили в
борьбу с ним. Вначале
распространяли слух, что русский
доктор общается с нечистой силой и,
якобы, поэтому от него ушла жена и
его покинули дети. Павлу
Николаевичу пришлось срочно
вызывать в Ургу семью, хотя
наладить для нее элементарные
бытовые удобства было непросто. А
тут еще началась эпидемия брюшного
тифа. Не миновала она и самого
Шастина. Потом вспыхнул пожар
(подозревали, что совершен поджог),
и дотла выгорел дом, в котором
размещался стационар. Хорошо хоть
не погиб никто из больных.

Несмотря на
все эти драматические
обстоятельства, Шастину удалось
открыть военный госпиталь. В нем он
оказывал медицинскую помощь и
гражданскому населению, как тогда
говорили, "цивильным людям".

Впрочем,
слово "удалось" в данном
случае не совсем правомерно.
Следовало бы сказать: свершилось
благодаря таланту,
работоспособности и умению Павла
Николаевича общаться с людьми.
Благодаря богатому врачебному
опыту и, конечно, отпущенному
природой дарованию.

Сын
деревенского священника из-под
Нижнеудинска, Шастин при
материальной поддержке
родственников окончил иркутскую
гимназию и почти год проучился в
Казанской духовной академии. В той
самой, в которой читал когда-то
лекции его земляк, профессор Щапов,
высланный на родину за
"крамольную" речь. Теперь был
исключен из академии и Шастин по
"политической
неблагонадежности", за
распространение среди студентов
романа Чернышевского "Что
делать?" в рукописном списке.

Пришлось
Шастину уехать в Томск и поступить
на медицинский факультет первого
сибирского университета. Чтобы
учиться вдали от дома, прирабатывал
уроками на старших курсах, исполнял
обязанности фельдшера на
строительстве Обь-Енисейского
канала. Уже врачом приехал в 1896 году
в Иркутск. Работал в детской
Ивано-Матренинской больнице, а
вскоре перешел в хирургическое
отделение Кузнецовской.

Шестнадцать
лет отдал Шастин этой больнице. В
доме на ее территории поселился с
молодой женой — фельдшерицей
Марией Игнатьевной Орловской;
здесь родились у них двое ребят.

Интересный
факт из биографии Павла
Николаевича установил покойный уже
краевед-историк Юрий Душкин.
Оказывается, в Иркутске с началом
первой мировой войны был
сформирован военный госпиталь, во
главе которого Шастин выехал на
Западный фронт. Как известно,
кампания складывалась для русских
войск незадачливо: приходилось
отступать. И к началу 1917 года
госпиталь оказался в Петрограде.
Здесь Шастин встретил Февральскую
революцию, которую искренне
приветствовал. Но вскоре пришло из
Иркутска ходатайство: медики
Кузнецовской больницы избрали П.Н.
Шастина главным врачом своего
лечебного учреждения и просили
отпустить его из военного
госпиталя. Их просьбу
удовлетворили, и летом Павел
Николаевич вновь оказался в городе
на Ангаре.

В
последовавшие затем три года чего
только не довелось пережить:
уличные бои, зверские расправы
победителей, антиколчаковское
восстание, мобилизацию всех сил на
отпор то надвигающихся с запада
каппелевцев, то подступающих с
востока семеновцев. Тогда-то и
набрался доктор Шастин той
житейской мудрости, которая и
помогала решать многие проблемы в
Монголии. Он пробыл в той стране до
1953 года. Был награжден монгольским
орденом, его имя внесено в книгу
"Сто знатных людей МНР".

Заслуженный
врач РСФСР П.Н. Шастин умер 28
февраля 1953 года, на 81-м году жизни.
Старший его сын — Павел Павлович —
как бы принял эстафету из рук отца:
став врачом, тоже работал в
Монголии, а потом, по примеру
знаменитого Альберта Швейцера,
уехал в Африку. Но к каждому
празднику слал свои поздравления
коллективу сотрудников 3-й больницы
Улан-Батора, носящей имя его отца.